Лев Лурье - Лаврентий Берия. Кровавый прагматик

Лазарь Каганович вспоминал:

На другой день после смерти Сталина, когда еще Сталин лежал в Колонном зале, он начал свергать мертвого Сталина, он стал мутить, пакостить, то рассказывал, что Сталин говорил про тебя то-то, про другого то-то, то говорил, что Сталин и против него, Берии, шел. Он нам, группе людей, говорил: «Сталин не знал, что если бы он меня попробовал арестовать, то чекисты устроили бы восстание».

Дальнейшие события показали: когда дело действительно дошло до ареста, восставать никто даже не пытался.

Июньский путч

Инициатором заговора против Лаврентия Берии явился Никита Хрущев. Может быть, он, «последний коммунист» – как назвал его в знаменитой перестроечной статье Анатолий Стреляный, – лучше других понимал, что Берия хочет выдавить партию на обочину. Во всяком случае, он утверждал, что предупреждал Николая Булганина об опасности, исходящей от Берии, еще на даче Сталина, когда они вместе дежурили у постели умирающего вождя.

Никита Хрущев был человеком отважным, резким, безжалостным. Это он доказал всей своей дальнейшей биографией – докладом на XX съезде, решительной чисткой Президиума ЦК от сталинских кадров, Кубинским и Берлинским кризисами. С другой стороны, он как никто владел искусством мимикрии. Его считали недалеким дурачком, этаким деревенским «Миколой» (так его любил называть Сталин).

Первым Никита Хрущев завербовал министра обороны Николая Булганина – давнего своего сослуживца и конфидента. Тот был запуган Берией, грозившим уволить его за то, что он не поддержал бериевского предложения по германскому вопросу. Молотов был больше всех раздражен бериевскими инициативами, с ним у Никиты Сергеевича проблем не возникло.

Дипломат и историк Валентин Фалин рассказал нам:

В Политбюро в тогдашнем Берию поддерживал только Маленков практически. Из-за вовлеченности и того и другого в ленинградскую авантюру. Все остальные были против. Молотов был против, поскольку Берия на него нападал. Против был Микоян. В связи с тем, что сын Микояна был женат на дочери Кузнецова. Можем перебрать всех остальных членов Политбюро тогдашних, и окажется, что практически тех, кто по-настоящему мог как-то сомкнуться с Берией в Политбюро, тогда не было. И, конечно, Хрущев тоже ушлый был человек. Я его наблюдал с ближайшего расстояния с 61-го по 63-й год, писал все речи по германским делам, все послания Кеннеди писал для него, и записки ему по многим вопросам, связанным с Германией, готовил. Поэтому я его наблюдал буквально, как вас сейчас, во всех его прелестях и во всех его сильных и слабых сторонах. Это очень был ушлый человек.

Ключевое значение имела позиция осторожничающего Маленкова. Хрущев начинает его вербовать, играет на самолюбии: «Все видят, что Берия тобой помыкает, а ведь ты – глава правительства»… Рискованные переговоры неожиданно увенчались успехом. Чтобы получить абсолютную власть, Маленков соглашается выступить против Берии.

Очень скоро Маленкову припомнят «ленинградское дело» и дружбу с Берией. С выступления против Берии начнется его собственное падение. Но пока Маленков – важнейшая фигура заговора. Именно он должен заманить своего старого друга в ловушку.

Надо сказать, что риск проиграть у «хрущевцев» был: Микоян и Ворошилов отказались участвовать в заговоре, боялись провокации. Остальных членов Президиума, за исключением Михаила Первухина, в известность решили не ставить: вдруг проболтаются?

Берия мог рассчитывать на подчиненные ему внутренние войска – ввести в Москву две дивизии. МВД подчинялась и охрана Кремля. Московским военным округом командовал генерал-полковник Павел Артемьев. С 1938-го он подчиненный Берии – командир отдельной дивизии НКВД, начальник Управления оперативных войск НКВД СССР.

Хрущев опирался на военных. 25 июня рано утром он вызвал к себе командующего войсками Московского района ПВО генерал-полковника Кирилла Москаленко, с которым вместе воевал на Украине, под Сталинградом, на Курской дуге. Никита Сергеевич попросил Москаленко подобрать несколько человек, которых он лично знает и которым доверяет, для исполнения специального задания партии. О самом задании ничего сказано не было. Москаленко выбрал первого заместителя командующего войсками Московского военного округа генерал-лейтенанта П. Батицкого, начальника штаба Московского округа ПВО генерал-майора А. Баксова, адъютанта Москаленко подполковника В. Юферева. Тут же им перезвонил Булганин и попросил завтра утром зайти в Министерство обороны.

Военные прибыли (Хрущев просил их захватить с собой личное оружие) в кабинет Николая Булганина в день переворта, 26 июня 1953 года, в девять утра. Только здесь маршал Булганин рассказал им о задании – арестовать Берию. Возражений это не вызвало.

День 26 июня Лаврентий Берия провел в Совмине. Сначала решал вопросы, подписывал бумаги, и в два часа должно было состояться совещание у Маленкова по сельскому хозяйству. Вопрос был «не его». Зато вечером Лаврентия ждало свидание сразу с двумя девушками одновременно. И не знал Лаврентий, не знали его заместители, что в Кремль уже въезжают машины министра обороны Булганина и маршала Жукова, где спрятались заговорщики.

Степан Микоян, сын Анастаса Микояна, рассказал нам:

Отец рассказывал – я, правда, в других источниках этого не видел, – что поскольку нельзя было в Кремль въезжать с оружием, то они посадили в свои машины каждый одного из трех этих генералов Батицкого, Москаленко и других. Посадили в свои машины. С моим отцом ехал, кажется, Москаленко. Поскольку их машины не досматривают, так их провели с оружием. И они были в комнате соседней с залом заседания, там ждали, пока Хрущев не нажал на звонок. Когда Хрущев сказал: «Нам еще надо обсудить вопрос с Лаврентием Павловичем Берией», тот совершенно не ожидал, какой вопрос. «Есть к вам претензии». «Мне надо подготовиться, давайте в следующий раз соберемся». «Нет, – говорит, – сейчас». Нажал кнопку, вошли они и арестовали.

В 16.30 в кабинет Кремля, где собрались члены Президиума ЦК, вошли военные. Берия был схвачен; с этого времени начался отсчет времени до его казни.

Но такого исхода не ожидали тогда ни он, ни большинство партийной элиты. Во всяком случае, в сохранившемся наброске выступления Маленкова на заседании Президиума ЦК написано:

Пост министра внутренних дел у товарища Берии – он с этого поста контролирует партию и правительство. Это чревато большими опасностями, если вовремя, теперь же, не поправить… МВД – пост дать другому… От поста зама председателя Совета Министров СССР – освободить, назначить заместителем министра нефтяной промышленности.