Иван Баграмян - Так начиналась война
Судя по тому, что командир новой немецкой дивизии собирался расположить свой штаб в селе, на подступах к которому уже развернулись части нашего 5-го кавкорпуса, нетрудно было догадаться, что противник и не подозревает, какая угроза нависла над ним.
Костенко заинтересовался пленным и приказал доставить его в Касторное.
Была уже полночь, когда меня вызвал на переговоры генерал Бодин. Он опять скрупулезно расспрашивал о положении наших частей, об их готовности начать утром наступление. Я заверил его, что войска готовы и выступят в срок.
Мое сообщение о показаниях пленного офицера встревожило начальника штаба фронта. Несколько успокоился он, узнав, что появление новой фашистской дивизии не вызвано раскрытием немцами нашего замысла.
Прочитав все мои сообщения, Павел Иванович резюмировал:
— Можно считать, что исходное положение для наступления войсками занято. Теперь необходимо еще раз предупредить Руссиянова и Крюченкина, чтобы действовали решительно, не ввязывались в лобовые бои, а обтекали противника с запада. Передайте генералу Костенко: хотя маршал разрешил ему действовать прямо на север в расчете, что это приведет все же наши войска во фланг главных сил елецкой группировки немцев, но при сильном сопротивлении на этом направлении необходимо немедленно поворачивать на северо-запад и искать незанятые промежутки для выхода в тыл противника. Думаю, что Руссиянов и Крюченкин понимают это, а если нет, то нужно своевременно сказать им об этом…
Затем начальник штаба передал жалобу генерала Фалалеева: наши войска не обозначают свою передовую линию, и поэтому летчики боятся ударить по своим. Он поинтересовался, получили ли мы средства связи. Я ответил, что получили лишь вторую радиостанцию от генерала Добыкина, а остальные средства, которые должны были поступить из управления бывшего Брянского фронта, еще не прибыли.
В заключение генерал Бодин сообщил, что 13-я армия за прошедший день перерезала шоссе, ведущее от Ельца на Ефремов. Одна дивизия ворвалась на восточную окраину Ельца, другая окружает его с северо-запада.
ДВИНУЛИСЬ!
В ночь на 7 декабря никому из нас не удалось поспать и часу. Многие офицеры штаба всю ночь пробыли в дивизиях. Мы задумали перед началом наступления главных сил пустить ночью передовые отряды — по батальону от каждого стрелкового и по усиленному эскадрону от каждого кавалерийского полка. Они должны были установить состав и группировку сил противника перед фронтом действий наших войск.
Под утро в штаб доставили пленного офицера. Допросом его занялся сам Ф. Я. Костенко.
Немецкий капитан так промерз, что продолжал трястись мелкой дрожью даже в жарко натопленном помещении. Одет он был весьма «импозантно»: на хромовые сапоги натянуты чехлы, сшитые из овчины, поверх офицерской фуражки — пуховый платок.
— Вы что, капитан, в таком виде и перед своим начальством являетесь? — с едва заметной усмешкой спросил Федор Яковлевич.
Выслушав перевод, пленный стал торопливо развязывать платок, долго возился с крепко затянутым узлом. Стащив наконец платок и скомкав его, капитан извинился: он, мол, так внезапно оказался в плену, что никак не может прийти в себя.
— Какую задачу имеет ваша дивизия? — спросил Костенко.
— Об этом сказано в захваченном при мне приказе, господин генерал.
— Я хочу услышать это от вас.
— Наша дивизия, господин генерал, к концу сегодняшнего дня должна выйти на рубеж Солдатское, Урицкое. Высокое Большое, занятый русскими, и подготовить на нем зимние позиции.
— А что известно немецкому командованию о русских войсках перед фронтом вашей дивизии?
— Командир нашей дивизии господин генерал фон Армин объявил, что перед нами лишь небольшие русские отряды прикрытия, которые при энергичной атаке отходят, не принимая боя. Он вчера поставил дивизионной разведке задачу — заблаговременно обнаружить любые приготовления русских к нападению, но пока ничего наша разведка не заметила, иначе я не оказался бы в плену…
Все, что рассказал офицер, точно совпало с теми сведениями, которые мы почерпнули из захваченного у него боевого приказа по 95-й пехотной дивизии. Сомнений быть не могло: немцы проморгали наши приготовления. Окончательно убедившись в этом, генерал Костенко повеселел. Одно его продолжало смущать. Если с дислокацией 95-й пехотной дивизии, стоявшей перед нашими кавалерийскими частями, все было ясно, то о силах противника перед гвардейской стрелковой дивизией приходилось пока лишь гадать. Генерал Руссиянов донес, что его разведчики захватили пленных из 134-й пехотной дивизии. Но вся ли она там стоит или отдельные ее подразделения — из показаний пленных солдат установить не удалось. Более обстоятельные сведения могли дать передовые отряды, и мы с нетерпением ждали сообщений о результатах их ночной вылазки. Наконец от генералов Крюченкина и Руссиянова поступили краткие донесения о том, что бой передовых отрядов прошел успешно. Нападение их оказалось для немцев совершенно неожиданным, противник понес серьезный урон.
Возвратившиеся на рассвете наши офицеры доложили более подробно. Особенно удачно провел бой передовой отряд левофлангового 85-го полка гвардейской стрелковой дивизии. Командир отряда капитан А. Н. Кринецкий, используя ночную темноту, двумя ротами скрытно окружил деревню Апухтине, в которой расположился немецкий пехотный батальон. Охранение было снято без единого выстрела. Гитлеровцы спокойно спали в теплых хатах, и Кринецкий повел третью роту выкуривать их. Каждая хата была окружена группой бойцов. В окна полетели гранаты. Фашисты стали выскакивать из домов, пытаясь спастись бегством, но за околицей их ждали другие роты отряда.
Долго держались гитлеровцы в прочном кирпичном здании правления колхоза. Туда бросился капитан Кринецкий. Он подполз к заднему крыльцу и бросил в дверь противотанковую гранату. После взрыва бойцы ринулись внутрь. С последним очагом сопротивления было покончено. Шум боя в Апухтине поднял на ноги гитлеровцев, расположившихся в ближайших деревнях. Они поспешили на выручку гарнизону, но было уже поздно.
Фашистские вояки, захваченные нашими передовыми отрядами, подтвердили, что перед кавалеристами стоят главные силы 95-й немецкой пехотной дивизии, а вот какие части противостоят гвардейцам — по-прежнему неясно. Еще вчера здесь попадались пленные из 134-й пехотной дивизии, а сегодня захвачены солдаты из 95-й и 45-й пехотных дивизий.
Тщательно проанализировав все данные, Каминский сделал такой вывод: в последние дни части 134-й дивизии были сменены подошедшими к линии фронта частями 95-й и 45-й дивизий. Именно эти силы и стоят перед нами. Наша разведка постепенно поднимала покрывало неизвестности над вражеским лагерем. Теперь мы могли наступать более уверенно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});