Владимир Бешанов - Год 1942 — «учебный»
В состав армии влились в эти дни 95-я и 284-я стрелковые дивизии, 137-я танковая и 92-я бригада морской пехоты. Штабы полностью «израсходованных» полков по очереди отводились за Волгу, получали пополнение и вновь возвращались на позиции.
По свидетельству маршала Ф.И. Голикова:
«В сентябре новые резервы Ставки стали поступать интенсивно. Бригада за бригадой, дивизия за дивизией. Всего за сентябрь 62-я армия получила семь свежих полнокровных дивизий и пять отдельных стрелковых бригад… в течение сентября из состава 62-й армии было выведено на восстановление девять обескровленных дивизий… Резко возросла оснащенность армии вооружением».
* * *Первая неделя боев показала советскому командованию, что в городе обороняющиеся войска могут наносить значительно большие потери противнику, чем контрудары войск, наступающих по открытой степной местности. Тем не менее для оказания помощи сталинградцам Ставка решила нанести новый контрудар с севера и восстановить единый фронт с 62-й армией. Для его организации в помощь Гордову вновь прибыл генерал Жуков. Новое наступление планировалось провести силами 1-й гвардейской и 24-й армий, но на другом участке — южнее станции Котлубань. 1-я гвардейская фактически формировалась заново: передав свою полосу соседям, штаб Москаленко передислоцировался в стык 4-й танковой и 24-й армий, где получил в свое подчинение 8 новых дивизий, сосредоточенных на 12-километровом фронте. Армия была усилена артиллерией РГК: 4, 7 и 16-м танковыми корпусами, пополнившими свою материальную часть; тремя отдельными танковыми бригадами и имела задачу нанести удар из района Котлубани в общем направлении на Гумрак, уничтожить противостоящего противника и соединиться с войсками Чуйкова. [544]
В первом эшелоне с задачей непосредственной поддержки пехоты наступали 3, 12 и 143-я танковые бригады, а также соединения 7-го танкового корпуса Ротмистрова. 4-й и 16-й танковые корпуса составляли подвижную группу армии, имея задачей развить успех первого эшелона. При этом 16-й корпус генерала А.Г. Маслова должен был вводиться вслед за 4-м корпусом, которым командовал генерал А.Г. Кравченко.
Противник южнее Котлубани располагал удобными для обороны позициями и к тому же успел их сильно укрепить. Передний край обороны проходил по гребням господствующих высот. Ими прикрывались огневые позиции артиллерии и все передвижения в глубине обороны. Окружающая местность с этих высот просматривалась на многие километры. Оборону здесь держали немецкие 60-я, 3-я моторизованные и 79-я пехотная дивизии. Советским войскам вновь предстояла лобовая атака по голой степи.
Наступление началось утром 18 сентября. Но сначала, как и в начале сентября, первой заговорила германская артиллерия, открыв огонь по местам сосредоточения советских войск — немцы были готовы к встрече. Затем полуторачасовую артподготовку провела армия Москаленко, и советские танковые бригады атаковали передний край обороны противника. Преодолевая упорное сопротивление, они продвинулись на 1-1,5 км и сумели подняться на гребени высот. Но взломать оборону на всю ее глубину не удалось.
Чтобы нарастить силу удара, в 14 часов командарм ввел в сражение 4-й танковый корпус и две дивизии второго эшелона. Однако они запоздали с выходом на «Большой гребень». В 18 часов немецкая пехота, усиленная 50 танками, предприняла контратаку и сбросила с высот поредевшие и не закрепившиеся части 308-й и 316-й стрелковых дивизий. К этому времени советские танки были выбиты, артиллерия сопровождения отстала еще утром, штабы потеряли управление. [545]
Дневник капитана Лорингофена:
«Русские атаковали с холма, наши же части находились на склоне. Два дня они следовали одним и тем же маршрутом. Прекрасные цели! Тогда мы сожгли не меньше сотни танков».
В течение следующих четырех дней советские дивизии беспрерывно гнались на штурм высот, но снова овладеть гребнем не удалось. 23 сентября в наступление перешел 16-й танковый корпус. Однако и его соединения не смогли достичь цели, атакуя противника в лоб на тех же участках и направлениях, где в продолжение нескольких дней пытались прорвать оборону 4-й и 7-й корпуса.
В эти дни Рокоссовский находился на КП рядом с Хордовым, наблюдая работу командующего фронтом, и
«убедился, что он отличался большой горячностью и стремился нагнать побольше страха на подчиненных. Это явствовало из телефонных переговоров, которые Гордов вел с командармами… Не случайно командный состав фронта, о чем мне впоследствии довелось слышать, окрестил его управление „матерным“.
К концу месяца наступление выдохлось. Войска понесли большие потери, но прорвать оборону противника нигде не смогли. Неунывающий Москаленко сообщает, что и на этот раз он кого-то «сковал» и сильно «обескровил».
1— я гвардейская армия была расформирована, а то, что от нее осталось, передали в 24-ю армию. Потерявший за 3 месяца 3 комплекта боевой техники генерал Ротмистров «глубоко задумался» о том, что
«пора нам, прежде всего старшим командирам,научиться воевать грамотно, со знанием дела… Малоуспешное проведение… контрударапри наличии большой массы танков свидетельствовало о слабом умении применять крупные танковые соединения (курсив наш. — Авт.)…
…даже имея данные о противнике, основные потери мы несли не во время прорыва переднего края вражеской обороны, а при бое в ее глубине, когда нарушалось взаимодействие танков с артиллерией и пехотой и отсутствовала авиационная поддержка. [546] Беда здесь состояла прежде всего в том, что наши артиллеристы из-за неудовлетворительно налаженной разведки или недостатка тяжелых пушек в период короткой огневой подготовки атаки полностью не подавляли противотанковые средства гитлеровцев. Не оказывали в этом им помощи и авиаторы. Прорвав вражескую оборону, танки сразу же наталкивались на мощный огонь артиллерии и танков противника из глубины его обороны (а вот немецкие танки, судя по ходу военных действий в 1942 году, легко прорывали нашу оборону и ни на что не наталкивались. — Авт.), при этом оставались в одиночестве, поскольку гитлеровцы отсекали нашу пехоту пулеметным и минометным огнем, прижимали ее к земле непрерывной бомбежкой.
Но надо признать, что в отсутствии надежной артиллерийской поддержки была доля вины и танкистов. Готовясь к бою, они («они» — это как раз сам Ротмистров. — Авт.)лишь информировали артиллеристов о своих задачах, а не согласовывали взаимодействие по рубежам, пристрелянным артиллерией, не устанавливали сигналов вызова артиллерийского огня (!), не поддерживали постоянной связи с командными и наблюдательными пунктами артиллеристов».
