Иван Бунин - Том 6. Публицистика. Воспоминания
Вечером: в ночь со вторника на среду алерт над Лондоном длился более 8 часов; англичане в эту ночь бомбардировали Берлин. <…>
Слушали Москву в 9 1/2 вечера (по-московски в 11 1/2).
12. IX.40.
Вчера в 6 ч. вечера Черчилль говорил перед радио: немцы всячески приготовились к высадке в Англии — нападение может произойти каждую минуту — и мы готовы к нему; каждая пядь земли, каждая деревня, каждая улица будет защищаться нами. <…>
Леонардо да Винчи, переселившись в Милан, предлагал свои услуги Людвику Моро — между прочим, в качестве скульптора и живописца: «во всем этом, светлейший государь, я могу делать все, что только можно сделать, — по сравнению с кем угодно». Вот это я понимаю!
Пушкин незадолго до смерти писал: «Моя душа расширилась: я чувствую, что могу творить».
16. IX.40. Понедельник.
Итальянцы, в количестве 260 000 человек, вторглись в Египет. Англо-немецкая «дуэль» продолжается с большой силой. Леон Блюм посажен в château de Chazeron. За что? Я его всегда терпеть не мог, но сейчас все-таки возмущен чрезвычайно. Ведь он был избран и правил «волею народа».
17. IX.40.
Все то же, непрекращающееся. Вчера вечером пятый алерт над Лондоном за день. В ночь на понедельник алерт длился 9 1/2 часов. <…> В Риме пишут, что главное наступление на Англию будет только весной.
Французское правительство обращается к стране с советом есть сыры, зелень и фрукты — в них есть все нужные витамины. Беда только в том, что сыров почти нет. Чудесный день.
19. IX.40. Четверг.
Позавчера ездил с М. и Г. в Cannes, бегали по городу, там и сям накупая сыры (дают по кусочку, все бросились их покупать, прочитав в «Eel.», что в сырах много всяких витаминов).
Вчера, как и предыдущие дни, — уже дней пять теперь, — пишу заметки в серой тетради. <…>
20. IX.40. Начал «Русю».
22. IX.40. Написал «Мамин сундук» и «По улице мостовой».
27. IX.40. Дописал «Русю».
29. IX.40. Набросал «Волки».
2. Х.40. Написал «Антигону».
З.Х.40. Написал «Пашу» и «Смарагд».
5. Х.40. Вчера и сегодня писал «Визитные карточки».
7. Х.40. Переписал и исправил «Волки».
10, 11, 12, 13.Х.40. Писал и кончил (в 3 ч. 15-м.) «Зойку и Валерию».
14, 17, 18, 20,-21, 22.Х.40. Писал и кончил (в 5 ч.) «Таню».
25 и 26.Х.40. написал «В Париже» (первые страницы — 24.Х.40).
27 и 28.Х.40. Написал «Галю Ганскую» (кончил в 4 часа 40 м. дня 28.Х).
23. Х.40. (10.Х.40. по старому стилю), 11 1 /2 ч. вечера.
Шум дождя по крыше, шум и постукивание капель. Иногда все сотрясающие раскаты грома. Лежал, читал «Несмертельного Голована» Лескова, потом выпил полстаканчика водки.
70 лет тому назад на рассвете этого дня (по словам покойной матери) я родился в Воронеже на Дворянской улице. Сколько лет еще осталось мне? Во всяком случае немного и пройдут они очень быстро, — давно ли, например, была осень в Beausoleil, где мы жили на этой горе, в этом высоком доме (Villa Dominante)! А прошло уже 2 года.
Проснулся поздно (в 9 ч.), с утра было серо и прохладно, потом весь день шел дождь. Все-таки мое рождение немного праздновалось — баранье плечо, вино (Марга подарила Поите-Канэ). Галина переписывала «Таню», которую я кончил вчера в 5 ч. вечера.
30. Х.40.
С утра солнце, но из-за Альп над Вансом дождевые облака. К полудню распогодилось, прохладно. <…> Перетащил сейчас (три часа дня) к себе письменный стол из кабинета внизу. Тотчас после того началась ужасная кровь.
Все последнее время то дожди, то хорошая погода. 14 (1 октября, на Покров) Вера ездила в Cannes к обедне (в страшный дождь) — ее рождение. Жалко ее, больную, слабую, нервную, утешающуюся чем бог даст, — жалко нестерпимо.
С месяц почти пишу не вставая, даже иногда поздно ночью, перед сном.
18 октября ездил с Бахраком (он живет у нас) в Ниццу — прощальное свидание в кафе под Казино с Алдановым (опять вернувшимся).
26 октября получена была от Зайцева открытка: 17 октября умер H. К. Кульман (19 похоронен в St. Gen du Bois) — кончается, кончается наша прежняя, долгая и сравнительно благополучная эмигрантская жизнь. Да, 20 лет, треть человеческой жизни мы в эмиграции.
28 октября, вечером, узнали: началась еще одна война — Италия напала на Грецию, придралась к чему-то, о чем сама солгала, и напала.
9. XI.40.
Семь лет тому назад весть о Нобелевской премии. Был счастлив — и, как ни странно сказать, молод. Все прошло, невозвратимо (и с тяжкими, тяжкими днями, месяцами, годами).
10. XI.40.
Были чудесные, солнечные дни. Липа под моим окном стояла вся уже сквозная, светло-канареечная, небо в ней было яркое, бирюзовое (другая липа все еще густая, зеленая). Нынче ливень, холод.
11. XI.40.
Вчера поздно вечером кончил «Генриха» (начал 6, писал 7 и 9). Опять хороший, теплый день. В 2 ч. ходил в город, в банк, меняю последние тысячи. <…>
«Генриха» перечитал, кое-что черкая и вставляя, нынче утром. Кажется, так удалось, что побегал в волнении по площадке перед домом, когда кончил. Одно осталось — помоги и спаси, Господи.
За прошлую неделю очень много потерял крови, слабость и боль в темени.
14. XI.40.
Позавчера был в Ницце у доктора Карлотти — все слезится левый глаз. Прописал новые капли, сказал, что зрение у меня хорошее и что все-таки я должен постоянно носить очки (для дали, а работать в прежних).
Весь день перечитывал написанные за эту осень рассказы и клал их в две папки — одну надо положить в сейф.
Молотов был два дня в Берлине: решают новое устройство Европы «на развалинах старой», — как пишут итальянцы.
Умер и похоронен, как самый обыкновенный человек, забытый уже всеми Чемберлен.
Итальянцы пока напоролись на греков.
17. XI.40.
Все добываем пропитание, <…> добыли 1/2 бутылки прованского масла, 2 кило картошек, 30 яиц — и счастливы! Серо, дождь.
Среда, 20.XI.40.
<…> Прошу устроить мне денежную помощь у богатых шведов. Ничего, конечно, из этого не выйдет.
Пятница. 22. XI.40.
Письмо от Алданова из По: умер В. В. Руднев. Рак желудка. Очень жалко. Алдановы уезжают в Америку 25-го. Кончаются, кончаются наши эмигрантские годы!
Воскресенье. 24.XI.40.
<…> После захода — там, к Марселю: внизу темнеющее оранжево-красное, выше зеленоватое, прозрачное, еще выше — бесцветная синева.
Среда. 27.XI.40.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});