Дэвид Шилдс - Сэлинджер

Элеанор Блау: Вчера Верховный суд США поддержал решение суда низшей инстанции, запрещающее публикацию незаконной биографии Дж. Д. Сэлинджера.

Судья Верховного суда без комментариев и разногласий отказался пересматривать решение, принятое в январе прошлого года Апелляционным судом США Второго округа Нью-Йорка, о том, что биограф Йэн Гамильтон недобросовестно использовал неопубликованные письма мистера Сэлинджера.

Издатель книги «Дж. Д. Сэлинжер: жизнь и творчество», компания Random House, Inc., заявила, что она и автор книги, мистер Гамильтон, в ближайшие недели решат, какой из двух шагов они предпримут[598].

Пол Александер: В известном смысле Сэлинджер убил книгу Гамильтона. Точка.

Фиби Хобан: Действительно, если неопубликованные письма защищены авторским правом, биографы и журналисты будут работать в условиях жестких ограничений. Это было делом, создающим прецедент… Йэну Гамильтону запретили публиковать оригинальную биографию.

Джон Дин: Те из нас, кто когда-либо задавался вопросом о причинах отшельничества Сэлинджера, в результате этого процесса получили кое-какие ответы. Это было не действием человека, боящегося хоть какой-то публичности, поскольку в иске не было ничего, касающегося неприкосновенности личной жизни. Что демонстрирует твердость, с которой он верует в неприкосновенность своей личной жизни, и пределы, до которых он может дойти в защите этой неприкосновенности, а процесс был явно болезненным для него путем защиты.

В более широком смысле он мог запросить у суда какие-то меры контроля, позволяющие продолжать защиту этой неприкосновенности. Он мог просить судью, знавшего о том, что он живет очень уединенно и закрыто, сделать процесс настолько закрытым, насколько это возможно. Но тот факт, что дело зашло настолько далеко и вылилось в судебный процесс, показывает решимость Сэлинджера добиться победы. Слушать показания приятнее, чем давать их. Я выступал в судах в обоих качествах и прошу мне поверить: задавать вопросы легче, чем отвечать на них. Отвечать на вопросы в течение любого времени всегда трудно.

Когда писатель пишет книгу, которая оказывается успешной, он в каком-то смысле говорить: «Посмотрите, что я пишу». Он вкладывается в свои произведения, раскрывается в них. Но у меня есть огромное сочувствие к людям, которые хотели бы сохранить неприкосновенность своей частной жизни. Если человек стал публичной фигурой, ему очень трудно сделать это. Попытка Сэлинджера сделать это путем полного прекращения всяких появлений на публике приближается, насколько это возможно, к крайности. Теперь он – публичная личность. Да, публичная.

Дэвид Шилдс: В январе 1987 года, в то самое время, как Сэлинджер держал оборону на юридическом фронте, из журнала New Yorker не только спровадили Уильяма Шона. Владелец журнала С. И. Ньюхауз принял решение заменить Шона на посту редактора Робертом Готтлибом, главным редактором издательства Knopf, а не Чарльзом Макгратом, ранее бывшем заместителем редактора журнала и считавшимся естественным преемником Шона. Вместе со 153 другими писателями, редакторами, карикатуристами и сотрудниками редакции New Yorker Сэлинджер подписал состоявшую из трех абзацев петицию с обращенным к Готтлибу призывом отказаться от назначения, но петиция результата не принесла. Последний и лучший защитник Сэлинджера, когда-то преодолевший единодушное решение других редакторов отвергнуть «Зуи» и до 1965 года бывший единственным редактором, который работал с произведениями Сэлинджера, ушел со сцены. В известном смысле то же самое произошло и с Сэлинджером.

Пол Александер: В 1987 году Сэлинджер навел шороху в индустрии развлечений. Пока он судился с Йэном Гамильтоном, он влюбился в очередную актрису из телесериалов, Кэтрин Оксенберг, игравшую одну из ролей в сериале «Династия». Оксенбург была молода, красива и жизнерадостна. Она и сериал привлекли огромное число зрителей. По словам Йэна Гамильтона, Сэлинджер влюбился в Оксенберг, как только увидел ее на экране телевизора. У Сэлинджера был собственный, особый подход к актрисам. Он звонил им по телефону и представлялся: «Я – Дж. Д. Сэлинджер, написавший «Над пропастью во ржи»». Отличная фраза для того, чтобы подцепить девчонку! По словам Гамильтона, Сэлинджер ездил на западное побережье США и преследовал Оксенберг. Пресса того времени сообщала, что Сэлинджер появился на студии без предупреждения и не назвавшись, и охране пришлось выводить его оттуда. Когда в газетах появились эти сообщения, Сэлинджер приказал своим юристам отыскать агента Оксенберг и пригрозить судебным иском, который, однако, никогда не был подан.

Джин Миллер: Поездка в Голливуд на встречу с Кэтрин Оксенберг – я просто не хотела, чтобы это было правдой, но я знала о его страсти к очень молоденьким актрисам. Это было просто действом, которое было такой же инсценировкой, как и все другое. Это было такой же инсценировкой, как и фокус рок-музыканта, который снова и снова играет одно и то же и заставляет публику сердиться, а затем, удовлетворив свое «я», уходит со сцены.

Дэвид Шилдс: Сэлинджер хотел быть безупречным последователем дхармы, но втрескался в Кэтрин Оксенберг по уши. Почти в каждом рассказе Сэлинджера прослеживается одно и то же движение по кругу: герой хочет бежать от мира, хочет преодолеть свои желания, но в конце концов всегда возвращается к обычной человеческой жизни, которой и продолжает жить. Жизнь Сэлинджера – это неудавшийся роман Сэлинджера: на самом деле он никогда полностью не примиряется с действительностью.

Фиби Хобан: Йэн Гамильтон разыграл постмодернистский гамбит и написал действительно отвратительную книгу о своих поисках Сэлинджера и о том, как ему не разрешили писать о Сэлинджере.

Майлс Вебер: Гамильтон утверждал, что Сэлинджер стал более знаменитым, стараясь не быть знаменитым; что, не издавая новых книг, он продал больше книг; и что все это было с его стороны умышленной игрой.

Мордехай Ричлер: Написанная мистером Гамильтоном биография тошнотворна. Это вызвано досадой автора, но отнюдь не извиняет книгу. Мистеру Сэлинджеру Гамильтон никогда не давал ни малейшей поблажки. Сэлинджера Гамильтон описал как «человека, озабоченного низменной саморекламой». Гамильтон сообщает, что с двадцати двух лет «тот Сэлинджер, путь которого мы отслеживаем, определенно с каждым днем становился все менее и менее похожим на милого Холдена. Как мы ни искали, нам не удалось обнаружить ни малейшщих следов человеческой ранимости и теплоты». Эта мстительная книга испорчена также нарочитым самоуничижением Гамильтона, постоянно упоминающем о себе как о биографе Сэлинджера в третьем лице[599].