Валерий Цапков - Шоколадная медаль

- Но ведь у меня залетов-то нет, - не унимался Куцый.

- Изволь, - Найденов достал из кармана памятный блокнот и нараспев прочел, - ''Куцый: кроссовки и дипломат--восемьдесят чеков, наличными--сорок. Извини, но перебор в червонец. Где взял? Вымогательство или мародерство, а, может, воровство или спекуляция? Выбирай статью.

- Что вы все к шмоткам цепляетесь? Вон, чернотики и пехота домой мешками тащат.

- А ты видел?

- Знаю. А кроме того, - Андрианов вдруг ехидно улыбнулся, - помните, вы меня в патруле ''фантой'' угощали? Как вы ее купили? Ведь не только для солдат на чеке написано, что продаже другим лицам не подлежит?!

- Спасибо, друг, больше угощать не буду! Только это моего отношения к вам не меняет.

- Ну хорошо, а почему вы Кострова в первой пятерке записали?

Найденов недоуменно пожал плечами.

- А в чем проблема? Более-менее служит, в конце концов, я же его не первым записал.

Куцый обернулся назад, нет ли кого, наклонился к Найденову и заговорческим голосом произнес:

- А ведь это он настучал на вас особисту.

- Откуда знаешь?

- У нас свое чека. Заметили просто, что когда майор Гаврильцов , проходя мимо роты на разводе, запястье почешет, Костров потом в подвальную каптерку за ветошью ходит.

- Что тебе сказать на это? - Найденов слегка задумался,--он поступает так, как завещал великий Ленин в работе '' Берегитесь шпионов''. За информацию спасибо. Не забуду объявить ему благодарность.

Андрианов и Куцый засмеялись, и один из них сказал:

- А за то, что часы электронные у начальника штаба украл, что объявите?

Найденов вспомнил неприятную историю месячной давности, когда из кабинета начальника штаба полка в обеденный перерыв пропали часы. В штабе в это время никого не было, рядом с кабинетом на первом посту стоял часовой, как раз Костров. Ответить ребятам на этот вопрос он не успел, звякнул полевой телефон на столе. Звонил часовой со входа в президентский дворец.

- Коробочкин с проверкой идет..

- Ну-ка, порядок навести, проверка идет, - Найденов махнул рукой, давая понять, что беседа окончена. Наскоро плеснув в железную кружку кипятку, он сыпанул из жестяной банки растворимого кофе и, выскребя остатки сгущенного молока, все размешал. Попробовал, слегка обжегся, поставил кружку на стол и вышел в коридор.

- Ну-ка, Боря, подклей это, - сказал Найденов Загорному, который брызгал водой из ведра на бетонный пол, чтобы прибить пыль.

- Что?

- Вот это, - Найденов показал пальцем на слегка оторвавшийся уголок плаката, на котором была изображена смена часовых. Бумажный плакат был наклеен на фанерный лист.

- Где ж я клей возьму?

- Если бы у меня был клей, я бы сам приклеил, - раздраженно ответил Найденов.

Из комнаты бодрствующей смены с довольной улыбкой вышел Тарасов. Он ободряюще похлопал Борю по плечу, подошел к полке, на которой были разложены туалетные принадлежности личного состава караула, взял чей-то тюбик зубной пасты и, выразительно глянув на Найденова, выдавленной пастой приклеил оторвавшийся бумажный лоскуток.

- Учись жизни, Боря, пока я жив, - настоятельно сказал Тарасов. Куцый, через дверь видевший сцену в коридоре, засмеялся:

- Зато справедливость торжествует!

- На обломках нашей молодой жизни...- буркнул в поддержку Андрианов, но Найденов этого уже не слышал, он шел навстречу появившемуся секретарю партийного комитета майору Коробочкину.

- Впустили меня почему? - вместо ответа на рапорт спросил Коробочкин.

- Я видел, как Митрохин в штабе на вас допуск выписывал.

Коробочкин кивнул головой, взял со стола план партийно-политической работы в карауле, прочел его, поднял голову, увидел Тарасова и подозвал его к себе.

- Кто комсгрупорг караула?

- Гирин.

- Твоя фамилия?

- Тарасов.

- С кем соревнуешься?

- С Загорным.

- Гм...Все бьет... Ну ладно, - Коробочкин лукаво прищурился и, склонив голову набок, спросил, - А скажите-ка, что запрещается часовому?

Тарасов бодро затарабанил статью из устава гарнизонной и караульной служб:

- Часовому запрещается есть, пить, курить, справлять естественные надобности...

- Стоп!!! А потеть - естественная надобность?!

- Да... - растерянно ответил Тарасов.

- Значит, нельзя потеть на посту?

- Выходит, да... - еще более растерянно ответил Тарасов, а остальные солдаты весело рассмеялись, довольные шуткой.

Самодовольно улыбаясь, Коробочкин сел за стол, черкнул в постовой ведомости пару строк о проверке и с озабоченным видом сказал Найденову:

- Ладно, я по постам не пойду, дела у меня, а ты сходи, не ленись...

Посидев с минуту в задумчивости после его ухода, Найденов хмуро глянул на Тарасова:

- Ну ты и жук. Ты ведь в прошлом карауле слышал от него же эту шутку про пот?!

Тарасов с лицом примерного ученика ответил:

- Так дяденька хочет казаться остроумным. А мне жалко, что ли...

Надо приглядеться к этому мерзавцу, решил Найденов и направился к выходу, где в коридоре очередной раз Боря сбрызгивал бетонный пол водой. Эту процедуру приходилось делать каждые полчаса, сухой воздух быстро испарял влагу и снова поднималась пыль.

- А скажи, Боря, когда неуставщины не будет?--спросил он, останавливаясь рядом. Боря тяжело разогнулся, виновато склонил голову и неуверенно сказал:

- Не знаю...Может, если бы всем хорошей еды хватало, не давили бы друг друга?..

- Если б так просто, - усмехнулся Найденов, потом вдруг, как будто что-то забыв, он резко повернулся кругом и быстро, чтобы вечно голодный Боря не заметил, как он покраснел, направился в комнату начальника караула. Взяв со стола почти опустошенную банку сгущенки , он осторожно, стараясь не очень шелестеть бумагой, завернул ее в газету и мягко опустил в корзину для мусора, сделанную из пластмассового корпуса итальянской противотанковой мины.

Выходил из караулки он быстрым шагом, стараясь не смотреть на копавшегося в коридоре Борю. Он вспомнил, как полгода назад Загорного уличили в том, что он выбирал остатки плова в мусоре, выброшенном из столовой, где ели офицеры афганской и советской госбезопасности, охранявшие президентский дворец. После этого Борю стыдили на комсомольском собрании роты за то, что тот позорит не только роту, но и моральный облик советского человека.

- Стыдно перед этими обезьянами из-за тебя, Боря, - с чувством тогда говорил Куцый, - беру я тебя на поруки, буду шефствовать над тобой.

Так тогда и порешили, закрепив шефство в протоколе.

Полуденное солнце палило во всю. Безоблачно-синее небо с утра слегка поблекло от пыльной дымки, всплывавшей к обеду над Кабульской котловиной. От сортира несло смрадом. Побеленная половина его принадлежала десантникам, другая, со скользкими от нечистот ступеньками, эксплуатировалась афганскими солдатами. Найденов, отгоняя назойливых мух, прошел около казармы , на стене которой гораздый на выдумку комбат, видно, озабоченный тем, чтобы бойцы не мочились ночью прямо под углом, повесил щит с нарисованной ослиной мордой и крупной надписью: '' Здесь оправляются только ослы.''