Виктор Гофман - Любовь к далекой: поэзия, проза, письма, воспоминания

VI. УШЕДШИЙ

Проходите, женщины, проходите мимо.Не маните ласками говорящих глаз.Чуждо мне, ушедшему, что было так любимо.Проходите мимо. Я не знаю вас.

Горе всем связавшим доверчивое счастьеС ласками обманщиц, с приветами любви!Полюби бесстрастье, свет и самовластье.Только в этом счастье. Только так живи.

Тени говорящие дрожавших и припавших,Тянетесь вы медленно в темнеющую даль.Было ль, было ль счастие в тех встречах отмелькавших?Может быть и было. Теперь – одна печаль.

В дебрях беспролётных, в шелестах болотныхТы навек погибнешь, если любишь их.Уходи от этих ласковых животных,Ты, что должен выковать озарённый стих.

Горе всем припавшим к соблазнам и покою,Горе полюбившим приветную тюрьму.Горе всем связавшим свою судьбу с чужою,Не понявшим счастья всегда быть одному!

VII. НА ГОРНОМ ПУТИ

На каменногорных откосахЛикующий отблеск разлит. –Задумчиво поднял я посох,Ступил на холодный гранит.

Открылись мне горные кряжи.Весь мир и тревожен и нов,С тех пор как стою я на страже,Питомец беспечных пиров!

Ах, были и пляски, и девыНа тех прозвеневших пирах!Гитарно-родные напевыМолили остаться в шатрах.

Соблазны ликующих рынковДарили свой красочный бред,Любил я и мощь поединков,И пьяное счастье побед!

И все я сурово отринул.Безжалостно крикнул: прости!Звенящий бокал опрокинул —И вот я — на горном пути.

Ненужны мне радости пираИ гордого гордая честь. —Несу я сознание мира,Боюсь, что не в силах донесть.

Все круче мой путь и безвестней.Весь мир и тревожен и нов.За мной мои звонкие песниКружатся как рой мотыльков.

Толпой прихотливо неровнойОни обвевают меня.Они напевают любовно,Они напевают звеня:

– «Идешь ты к утесистым кряжам,К сверканиям льдистой страны,Мы людям расскажем, расскажемТвои затаенные сны.

Мы будем им ласковой вестьюО путнике в горном пути.Мы будем звенящею местьюДля всех, кто не хочет идти!

Когда же к утесистым кряжамДойдешь ты в упорной борьбе,Мы людям расскажем, расскажем,Расскажем им все о тебе».

VIII. В КЕЛЬЕ

Упорный дождь. Пригнулись сосны,И стонут тонкие стволы.И меркнет мир, глухой и косный,В захватах властвующей мглы.

Упорный дождь. Но в тихой кельеЯ – затворенный властелин.И мне покорствует весельеМоих рассудочных глубин.

Я мир эфиров темно-синийИ неожиданных зарниц, –Презрел для вычерченных линий,Умом означенных границ…

Я не пойду в поля и рощи,Пригнуться к шелестам травы,Пить беспредельность светлой мощи,Пить ликованья синевы.

И темный Город, гулкий ГородЯ также вольно превозмог,Где мир разорван и распоротЗияньем криков и тревог.

Не блеск послушных механизмов,Не мягкий шелест темных рощ, –Но цепь упругих силлогизмов,Ума отчетливая мощь.

Ума упорные усильяИ озарения минут –Мои восторги и воскрылья,Меня смущенного влекут!..

И вот, в мерцаньи тихих келий,Под мглой затянутых небес,Я – бражник, жаждущий веселий.Я – схимник, жаждущий чудес!

IX. БЕЗЗАКОННИК

Пусть врывается ветер, бушующий, сильный,Пусть врывается ветер в окно!Пусть врывается ветер сюда, где могильноИ как в затхлой пещере темно.

Я – унылый пещерник, а теперь беззаконник, –Погрязал в созерцательном сне. –Я кричу, я на влажный вскочил подоконник:Пусть врывается ветер ко мне!..

Проходил я безбрежность тревожных сознаний,Я сознанья сплетал, сочетал без конца,И в бреду погружений без просветов и гранейБыл хаос искажений души и лица.

О, я ведал вбиранье соблазнов и бредов,О, я ведал впиванье вещающих книг.Потаенность внемирных обходов изведав,Я к тревожности жутких сознаний приник…

И теперь не хочу, не хочу сознаваний.Снова мир упоительно-нов.Я хочу быть свободным для криков, для бранейИ для солнечно-ярких пиров!

Я отброшу, смеясь, власяницу из вервий,Ужас книжных, наваленных груд,Под которыми тихо шевелятся черви,Соработники злобных минут…

Ветер, веявший викингам, дружный варягам,Направлявший всем смелым ладью,Эти тучи идут неуверенным шагом. –Дай им силу свою!

О, какое блаженство в полетных скитаньях,От планет до планет средь безмирных пространств.В роковых бушеваньях, в опьяненных свистаньяхИ в срываньях враждебных убранств!

Ветер! Ветер! Мой вождь и союзник,Ветер вольных сторон!Я теперь беззакониях, я не узник, не узник.Я свободе опять возвращен!

X. ТРИ ДНЯ

Und missriethet ihr selber, missieth darum der Mensch?

Nietzsche

Пою предсмертные напевыИ дни последние живу.И вас, смеющиеся девы,На пир торжественный зову!– И умереть-то без гримас тыНе можешь, богохульный шут! —О, женщины, которым часто,Вслед убегающих минут,Я до конца давал всю душу,Ужель не кажется и вам,Что смертью я своей нарушуЗаветы, данные мирам?..

Три дня мы будем править пляскиВслед убегающих минут. —Какие варварские маски!Какой бесчинствующий блуд!В сплетеньях жутко-незнакомыхЗажжем мы чадные костры —И грянут в царственных хоромахМои предсмертные пиры!И я, приговоренный в смерти,Скажу властительную речь:Не надо тлеть, о, верьте! верьте!Но разом своевольно сжечь

Все, что судьба нам даровала,В три дня все сжечь, все сжечь дотла.Под визги дев, под шум бокала,Под звон разбитого стекла!Три дня продолжатся беседыИ исступленные пиры. —Как ярки будут наши бреды!Как жарки чадные костры!

— И умереть-то без гримас тыНе можешь, богохульный шут! —О, женщины, которым часто,Вслед убегающих минут,Все отдавал я, верьте! верьте!Я горд еще и я живу,Когда на пир, на праздник СмертиЯ вас торжественно зову!

XI. К БОГУ