А. Киселев (Составитель) - Полководцы и военачальники Великой отечественной

Специальные занятия проводились с молодыми воинами, в том числе и обкатка: через окопы с бойцами пропускались танки. Вновь призванные воины убеждались, что танк не так страшен, если окопы хорошо оборудованы, а их защитники умеют владеть оружием.

К концу мая основные задачи боевой подготовки войск были выполнены. Катуков поставил задачу: углублять навыки и знания, овладевать смежными специальностями с тем, чтобы в танковых экипажах, орудийных, минометных и пулеметных расчетах выработать полную взаимозаменяемость.

Между тем Ставка Верховного Главнокомандования принимала меры по усилению 1-й танковой армии войсками. В середине мая в нее были включены и вскоре прибыли на места зенитно-артиллерийская дивизия, два авиаполка связи, автотранспортный полк, девять госпиталей и некоторые другие части и специальные подразделения.

В «блиндажных дебатах», как выразился Катуков, возникла идея усилить армию за счет ее собственных возможностей: создать на базе отдельной танковой бригады и четырех отдельных танковых полков еще один танковый корпус. Бригада эта и полки были предназначены для действий в боевых порядках воздушно-десантных и лыжно-стрелковых соединений, включенных в состав армии, когда она готовилась к ликвидации блокады Ленинграда. Теперь же в армии этих соединений не было. Предназначенные же для них танковые части оказались прямо подчиненными командованию армии. В боевых условиях это лишь затруднило бы руководство их действиями.

Обсудили все в деталях и обратились с предложением в штаб Воронежского фронта, затем к Г. К. Жукову. В конце концов дело дошло до Сталина – создание таких крупных формирований, как танковый корпус, являлось прерогативой Верховного Главнокомандующего. Сталин одобрил предложение. На другой день пришла директива о создании 31-го танкового корпуса. К сожалению, к началу боевых действий корпус полностью не был сформирован: не прибыли мотострелковая бригада и артиллерия. И все же, как показали дальнейшие события, новый корпус решал задачи, которые были не под силу отдельной танковой бригаде и отдельным танковым полкам.

К началу Курской битвы 1-я танковая армия представляла собой сплоченное, обученное, хорошо вооруженное войсковое объединение. Оно опиралось на мощную систему инженерных сооружений и было способно к активным оборонительным и наступательным действиям.

Советское командование знало о сроке начала наступления противника: 3–6 июля. В ночь на 5 июля Катуков решил выспаться. То же самое он посоветовал сделать Шалину и Никитину. Но уснуть в ожидании такого события не удалось. Думать же в полусне – дело никчемное. Катуков оделся и около трех часов пришел в штаб. Там оказались Шалин и Никитин.

– Полуночничаете?

– Как и вы, – рассмеялся Никитин.

Шалин доложил различные сведения, подтверждавшие, что противник с часу на час должен начать наступление.

В основном направление главного удара противника было известно – в полосе обороны 6-й гвардейской армии. Об этом своевременно предупредил штаб фронта. А это означало, что, как и предполагал Катуков, 1-й танковой армии предстояло быть бронированным щитом на направлении главного удара вражеских войск.

После войны Катуков прочитал в опубликованных секретных документах гитлеровского командования:

«…Группа армий „Юг“ сосредоточенными силами наносит удар с рубежа Белгород – Томаровка, прорывает фронт на рубеже Прилепы – Обоянь, соединяется у Курска и восточнее его с наступающей группой армий „Центр“.

Таким образом, замысел противника в основном был разгадан советским командованием. По решению командующего Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутина рано утром на изготовившиеся к наступлению вражеские войска обрушился мощный авиационный и артиллерийский удар. Он ослабил наступательные возможности противника. Но уже в семь утра из штаба фронта сообщили о переходе вражеских войск в наступление. Основной удар противника обрушился на позиции 67-й и 52-й гвардейских стрелковых дивизий, которым были приданы артиллерийские части и 1-я гвардейская танковая бригада 1-й танковой армии.

– Совершенно очевидно, что противник намерен вырваться на Обояньское шоссе, – констатировал Шалин, склонившись над картой. – Причем мощным танковым ударом.

Итак, решительный момент настал. Катуков с минуту сидел молча, испытывая естественное внутреннее возбуждение в связи с началом крупной операции. Затем отправился в корпуса, уже поднятые по боевой тревоге. Всюду шли последние приготовления к боям, проходили митинги, партийные и комсомольские собрания.

Пятого июля в 16 часов командующий войсками фронта приказал: к 24 часам 6-й танковый и 3-й механизированный корпуса выдвинуть на второй оборонительный рубеж 6-й гвардейской армии, а сзади них расположить 31-й танковый корпус. Задача армии – ни при каких обстоятельствах не допустить прорыва противника на Обоянь. К 23–24 часам корпуса вышли на указанные рубежи. К этому времени 4-я танковая армия противника во многих местах значительно потеснила б-ю гвардейскую армию, овладела ее первой и второй позициями, кое-где вышла ко второй полосе обороны.

Коротки июльские ночи. Но рубеж обороны заранее был подготовлен в инженерном отношении, и к утру 6 июля 1-я танковая армия уже изготовилась для отражения вражеского удара. С рассветом после полуторачасовой авиационной и артиллерийской подготовки 4-я танковая армия противника сумела прорвать главную полосу обороны 6-й гвардейской армии. Враг, видимо, полагал, что теперь он не встретит серьезного сопротивления в наступлении на Курск: дивизии его двигались в предбоевых порядках – в ротных колоннах, впереди шли танки, за ними пехота на бронетранспортерах и автомашинах. И вдруг подразделения его разведки и охранения нарвались на танковые засады и были разбиты.

Противник оказался вынужден вновь развертывать в боевые порядки свои главные силы. В их составе были отборные соединения вермахта. Одни их названия говорили о многом: танковые дивизии CС «Адольф Гитлер», «Райх», «Мертвая голова», моторизованная дивизия «Великая Германия». Впереди шли «тигры» и «фердинанды», за ними «пантеры» и другие танки и штурмовые орудия. Развернулось ожесточенное сражение, длившееся несколько часов. С обеих сторон в ход было пущено все: танки, артиллерия, авиация, пехота. Местами противнику удавалось достигать перевеса в силах, но и в этих случаях он не имел успеха: стойкость и мастерство советских воинов, казалось, были беспредельными.

Когда Катуков прибыл на КП командира 6-го танкового корпуса Гетмана, тот доложил:

– Отбиваем четвертую атаку.

«Была половина четвертого дня, – вспоминал Катуков. – Но казалось, что наступило солнечное затмение. Солнце скрылось за тучами пыли. И впереди в полумраке виднелись всплески выстрелов, взлетала и осыпалась земля, ревели моторы, лязгали гусеницы».