Владимир Сядро - Монархи-долгожители

Кроме того, суперинтендант позволил себе вторгнуться в святая святых – интимную жизнь короля. Он предложил его фаворитке Луизе де Лавальер 200 тысяч франков за политическое влияние на Людовика. Но оскорбленная девушка категорически отказалась. Тогда Фуке, рассыпаясь в любезностях, стал говорить с ней о бесчисленных и неоценимых достоинствах ее венценосного возлюбленного, чем вызвал слепую и жесткую ревность у короля. Еще одной роковой ошибкой суперинтенданта стала продажа господину д’Арле должности генерального прокурора парижского парламента. Это делало его почти неуязвимым для системы правосудия, но только не для гнева короля. Оказывается, Людовик XIV уже давно собирал на Фуке компромат: «Недолго я находился в неведении его недобросовестности. Он не мог остановиться и продолжал свои непомерные расходы, строил укрепления, украшал дворцы, интриговал, передавал своим друзьям важные должности, покупаемые на мои средства, – и все это в надежде вскоре стать суверенным правителем государства». Последнее обстоятельство особенно важно: оказывается, король опасался, что его самый близкий подданный может замахнуться на его трон.

В сентябре 1661 года Фуке был арестован, о чем Людовик XIV тут же сообщил нескольким знатным вельможам: «Господа, я велел арестовать суперинтенданта. Наступило время, когда я сам стал заниматься своими делами. Я решил арестовать его четыре месяца назад. Если я откладывал исполнение этого намерения до сегодняшнего дня, то лишь для того, чтобы нанести удар в такой момент, когда он сочтет себя наиболее почитаемым как государством, так и собственными друзьями». Придворные с ужасом вдруг увидели истинный характер монарха, в котором смешались скрытность, злопамятность и зависть, и долго потом помнили этот наглядный урок, который преподал им «король-солнце». Однако, им, как и суду, пришлось признать, что многие обвинения против Фуке, который нередко путал государственную казну со своей собственной, были абсолютно справедливы. Ему был вынесен жестокий приговор – изгнание. Узнав о нем, король гневно сказал: «Если бы его приговорили к смерти, я позволил бы ему умереть». Людовик не мог допустить изгнания из страны человека, который знал слишком много «секретов государства», и поэтому заменил его пожизненным заключением. Остаток своей жизни Фуке пришлось провести вдали от своего сказочного поместья, в мрачной тюрьме маленького городка Пиньероля. Многие историки сегодня убеждены, что именно суперинтендант Людовика XIV был тем самым загадочным узником в «железной маске», о котором на протяжении трех столетий было сложено множество легенд.

После истории с Фуке уже никто из придворных не рисковал открыто соперничать с королем. Они воочию убедились в том, что Людовик XIV способен взять все бразды правления в свои руки и действовать быстро и энергично. Тем не менее королю все же приходилось сталкиваться с самоуправством некоторых министров, особенно военного, маркиза Франсуа Мишеля ле Телье де Лавуа, инициативность которого не всегда совпадала с пожеланиями Людовика. Будучи достаточно квалифицированным военным специалистом, он в то же время в качестве одной из основных мер при проведении внешнеполитических акций считал жестокость. Поэтому он часто настаивал на проведении репрессий на завоеванных землях. Именно по его приказу французскими солдатами был сожжен германский Пфальц, такую же участь он уготовил и Триру. Но король дважды решительно воспрепятствовал ему в этом. Не смирившись с отказом, Лувуа решил поставить его перед свершившимся фактом, сказав, что приказ об уничтожении города уже отдан. Разгневанный Людовик с каминными щипцами в руках бросился на него и под страхом смерти потребовал немедленно остановить кровавую расправу.

Вместе с тем король хорошо понимал, что талантливый Лувуа немало способствовал престижу французского государства на международной арене, ценил его как человека, который реформировал французскую армию. Ведь это именно он с одобрения Людовика XIV ввел рекрутские наборы солдат, создав тем самым постоянную армию, численность которой в военное время достигала 500 тысяч человек – непревзойденный по тем временам показатель в Европе. В ней царила образцовая дисциплина, новобранцы систематически обучались, а каждый полк имел свое, особое обмундирование. По инициативе Лувуа использовавшаяся до того на вооружении пика была заменена штыком, привинченным к ружью, построены казармы для постоянного проживания солдат, провиантские магазины и госпитали, учреждены корпус инженеров и несколько артиллерийских училищ. А еще при нем по проекту талантливого инженера Вобана было возведено более 300 (!) сухопутных и морских крепостей, проводились каналы, сооружались плотины. Но, несмотря на все эти достижения, Людовик к концу 1680-х годов накопил немало поводов для недовольства своевольным министром. По словам Сен-Симона, в тот самый день, когда пятидесятилетний Лувуа скоропостижно скончался, король велел приготовить приказ о его аресте и заточении в Бастилию.

Существенные изменения при Людовике XIV претерпело и управление провинциями. Король лишил там властной базы губернаторов – традиционных представителей короны, принадлежавших к высшему дворянству. Теперь они могли только с согласия короля ездить в управляемые ими области, а многие их обязанности были переданы королевским интендантам, которые сыграли неоценимую роль в концентрации власти и усилении авторитета короля в провинциях.

Абсолютную власть государя и полное подчинение ему подданных Людовик XIV считал чуть ли не Божьей заповедью. Он говорил: «Во всем христианском учении нет более четко установленного принципа, чем беспрекословное повиновение подданных тем, кто над ними поставлен». Но, требуя повиновения и должного исполнения своих обязанностей от других, Людовик XIV был достаточно требователен и к самому себе. Свое «королевское ремесло» он исполнял добросовестно. В его представлении оно было связано с постоянным трудом, с необходимостью церемониальной дисциплины, сдержанности в публичном проявлении чувств, строгого самоконтроля.

Даже развлечения его были во многом государственным делом, их пышность поддерживала престиж французской монархии в Европе. Обычно в определенные дни недели неукоснительно проходили регулярные заседания различных секций Королевского совета. Лишь к концу правления Людовика XIV ритм этих заседаний замедлился, и он стал бывать на них все реже и реже. Но даже когда участие короля в государственных делах было минимальным, как в случаях с решением специфических экономических вопросов, главный финансист страны Кольбер всегда подчеркивал личную его заинтересованность в этих вопросах. И подданные воспринимали это как возвращение к нормальному правлению после полувекового засилья первых министров и фаворитов. Так что самостоятельное правление Людовика XIV в целом воспринималось современниками с одобрением.