Андрей Ветер-Нефёдов - УБИТЬ СТИВЕНА КИНГА

Я придумал техническое упражнение. В качестве развлечения.

Возьмите фотографию и опишите её. Затем дайте друзьям почитать ваше произведение. Увидят ли они то, что изображено на фотографии, всю игру её света и теней? Увидят ли они историю, которую несёт неподвижный снимок? Увидят ли они всё это так, как видите её вы? Если этого не произойдёт, то ответ один: вам не удалось передать то, что видите вы. Цвет, звуки, фактура ткани, вязкость воздуха, жар тела… Тысячи аспектов каждого мгновения. Вы можете описывать совсем не те детали, которые указывают на то, что вам хочется рассказать. Как ни удивительно, но вы можете упустить самое главное, а рассказать о второстепенном. И для кого-то второстепенное станет главным, поскольку оно написано выпукло, а главное оставлено в тени.

Простое упражнение… Рассказать фотографию… Почему фотографию? Потому что она застывшая. Вы всегда можете технически проверить, то ли увидел ваш читатель. И те ли ощущение передали вы, которые прочитал он. Фотография не убежит. Это вечное мгновение. И оно наполнено миллионами деталей, о которых можно рассказывать бесконечно и увлекательно.

ПРОНИКНОВЕНИЕ В ТКАНЬ

Всем хорошо известно, что один человек расскажет анекдот, и компания примет шутку с натянутой улыбкой вежливости, а другой расскажет тот же самый анекдот так, что все попадают со стульев от смеха. Первый чего-то не понимает, чего-то не умеет, он тупо излагает события и мысль. Второй живёт внутри того, о чём говорит, ему нравится быть «там», нравится смешить, веселить, нравится быть центром внимания; более того: он любит тех, о ком рассказывает анекдоты, любит их глупость, их жадность, их щедрость, их особенность. Если не любить то, чем вы занимаетесь, занятие превратится в рутину и мало-помалу иссушит вас.

Писательство – это та же любовь. Самая сложная любовь, ибо вы обязаны любить хорошее и плохое. Ни один человек не бывает однозначен, даже самый простой человек, самый бесхитростный, и всё это нужно передать, отразить каким-то образом в портрете и поступках действующих лиц. Творческий процесс – не просто сплетение сюжета, это также и познание себя. Нет смысла заниматься книгой, если для меня всё ясно и понятно. Я отвечаю самому себе на сотни вопросов по мере продвижения вместе с моими персонажами по руслу их жизни. Их чувства – всегда мои чувства. Я не ассоциирую себя с ними, я и есть они. Их много, но все уживаются во мне, как всё человечество уживается на Земле; народов много, поэтому они спорят, противоречат, враждуют, любят, а я наслаждаюсь всем этим. Они – кровь и плоть моей писательской души. Без них всё опустело бы для меня. И чем больше я узнаю о них, тем больше открываю в себе. Наша похожесть друг на друга делает возможным управлять друг другом, влиять друг на друга с помощью наших мыслей. Писатель, не умеющий этого делать, не сможет увлечь читателя, ведь если мне что-то интересно, значит, это должно быть интересно и моему читателю. Я обязан увлечь его, иначе весь мой труд бесполезен.

Кто я в глазах публики? Клоун. Словесный клоун. Я показываю фокусы, предлагаю незнакомые ситуации (или знакомые, но вывернутые наизнанку, показанные с непривычной стороны). Я развлекаю. Музыканты, танцоры, художники, писатели – это разновидности клоунов. Они выставляют себя напоказ и всегда огорчаются, если не могут удержать внимание публики. Каждый придумывает свои способы удерживать внимание. Одним удаётся, другие терпят неудачу. Но даже если вы умеет удерживать внимание, вам сначала надо попасть в поле зрения публики. Писателю это сделать сложнее остальных. Музыка слышна сразу, картина тоже видна сразу, а книгу надо читать, она требует времени и усилия. Недавно я заметил, что стал читать меньше, но не сразу понял, что причиной тому моё подсевшее зрение. Мне требуются очки, но я не привык к ним, поэтому книга начинает раздражать. И так всюду: существует много-много незаметных причин, не позволяющих людям проникнуть в ткань литературного произведения, даже если это по-настоящему увлекательное произведение.

Что же представляет собой увлекательность?

Как-то раз в руки попалась книга Джека Финнея «Меж двух времён». Это фантастическая повесть о том, как группа учёный ищет возможность проникновения в прошлые времена. Джек Финней погружает читателя в сюжет очень медленно, выстраивая декорации вокруг читателя. Разворачивающиеся там события интересны, но они выглядели бы банально, если бы не фактура книги. Каждая страница напитана духом предметов девятнадцатого столетия. Финней сумел передать воздух, запахи, звуки. Это и есть главное в его книге. Он оживил атмосферу, поэтому читатель верит во всё, что предлагает автор.

Чтобы создать такую атмосферу, необходима колоссальная предварительная работа по изучению материала. Любая тема бездонна и способна поглотить исследователя, если исследователь открыт для взаимной любви с материалом. Мне всегда доставляло удовольствие рассказывать о любимых вещах и любимых людях. Разве можно не поделиться своими чувствами? Интерес автора к описываемым событиям или отсутствие интереса чувствуется всегда. По себе знаю, что иногда некоторые сцены хочется перескочить, потому что они кажутся мне техническими (кто-то куда-то доехал, откуда-то вернулся). Приходится строить их таким образом, чтобы не наступать себе на горло, но и не портить повесть. Удивительно, но некоторые эпизоды оживают по мере работы над ними. Очевидно, что-то происходит в душе, когда вынуждаешь себя всё-таки зайти в пространство, которое хотелось обойти стороной. А раз вошёл туда, то начинаешь там жить, а когда начинаешь там жить, пространство становится твоим, о нём можно рассказывать.

Для примера я попытаюсь написать короткую сцену. Пусть это будет появление частного детектива в помещении, где начинается его расследование. Пишу без всякой идеи, не имея понятия о том, что случится дальше и что происходило до того. Первый вариант предельно прост и соответствует стандартной бульварной литературе. Второй вариант напишу так, как это привычно мне.

«Джон шагнул в комнату и осмотрелся. Окна были прикрыты ставнями. С улицы доносился шум дождя. Джон протянул руку к выключателю и щёлкнул им. Теперь, при свете лампочки, можно было изучить обстановку. На стене висела старая выцветшая афиша, изображавшая танцовщицу, возле стола, на котором были навалены тряпки, лежал распахнутый чемодан. Джон поглядел на афишу и перевёл взгляд на дверь. В коридоре послышались осторожные шаги, и Джон сунул руку под пиджак, нащупывая пистолет»…

Наверное, дальше последует схватка. Или не последует, а на пороге появится полицейский. Не знаю. Это не имеет значения в данном случае. Это лишь пример для сравнения.