Е. Нилов - Боткин

Исследование лекарственных препаратов Сергей Петрович производил на животных. Эти опыты интересовали его даже больше, чем клинические анализы. Только эксперименты над животными, как понимал Боткин, могли существенно продвинуть вперед научную медицину. В то же время он постоянно помнил, что переносить закономерности, установленные на животных, в клинику можно лишь с большой осторожностью:

«Вы должны искать… специфические средства и имеете право идти также путем и теоретических соображений, но только для применения последних должна быть лаборатория, а не клиника. Нельзя себе позволять экспериментировать без громадной осторожности на живом человеке; вы должны помнить, что медицина наша далеко еще не стоит на почве точной науки, и всегда иметь в виду тот спасительный страх, чтоб не повредить больному, не ухудшить чем-либо его состояние».

В этих высказываниях Боткина мы видим мысли его учителя Рудольфа Вирхова, который называл проведение опытов над человеком «преступлением против логики и морали» и горячо восставал против царившего в то время «безудержного, спекулятивного терапевтического эмпиризма». Но одновременно во взглядах Боткина на эксперимент уже видно и полное принятие мыслей Клода Бернара: «Клиника ставит… вопросы… — писал К. Бернар, — экспериментальная медицина не должна отрываться от клинического наблюдения». Боткин утверждал: «Клинический эксперимент руководствуется идеей, выработанной путем клинических наблюдений».

Заменяя профессора Шипулинского в терапевтической клинике четвертого курса, Сергей Петрович старался перестроить принятые там старые методы работы.

«Наблюдения врача в клинике должны быть научно обоснованы и подтверждены экспериментом, данные патологии должны быть увязаны с данными физиологии»… «…Приемы, употребляемые в практике для исследования, наблюдения и лечения больного, должны быть приемами естествоиспытателя, основывающего свое заключение на возможно большем количестве строго и научно наблюдаемых фактов».

«Успех и прочное развитие практической медицины будут обусловливаться уменьшением значения в ней инстинкта и большего подчинения науке».

Если мы припомним, что в то время преподавание клинической медицины в основном базировалось на описании болезней, без проникновения в их сущность, будет ясно, что подход Боткина был принципиально новым. Он писал: «Представляющийся больной есть предмет вашего научного исследования, обогащенного всеми современными методами: собравши сумму анатомических, физиологических и патологических фактов данного субъекта, группируя эти факты, на основании ваших теоретических знаний, вы делаете заключение, представляющее уже не диагностику болезни, а диагностику больного, ибо, собирая факты, представляющиеся в исследуемом субъекте, путем естествоиспытателя, вы получите не только патологические явления того или другого органа, на основании которых дадите название болезни, но вместе с этим вы увидите состояние всех остальных органов, находящихся в большей или меньшей связи с заболеванием и видоизменяющихся у каждого субъекта. Вот эта-то индивидуализация каждого случая, основанная на осязательных научных данных, и составляет задачу клинической медицины и вместе с тем самое твердое основание лечения, направленного не против болезни. а против страдания больного».

Обследования больных под руководством Боткина стали походить на диагностические турниры.

Профессор Шипулинский растерялся. Он не ожидал такой глубокой и такой обширной деятельности от своего адъюнкта. Ему казалось, что это подрывает его авторитет.

Дубовицкий, Зинин и Глебов были довольны Боткиным, В терапевтическую клинику пришел тот, кого они и ждали, — настоящий врач-клиницист. Довольны были и студенты. Они внимательно слушали каждое слово нового руководителя. С интересом проводили лабораторные исследования, при обследовании больных применяли методы, которым их обучал Боткин.

Но вскоре начались неприятности. Сергей Петрович получил назначение только «исполняющего должность» адъюнкта, потому что по тогдашним правилам полагалось сдать еще соответствующие экзамены и провести публичную лекцию. Однако его допустили к занятиям со студентами до выполнения этих требований, потому что Шипулинский часто болел и клиника фактически оставалась без руководителя.

Увлеченный своими начинаниями, Сергей Петрович затягивал сдачу экзаменов н чтение публичной лекции, считая это пустой формальностью.

Между тем Шипулинский, чувствуя свою отсталость от требований современной медицины и не имея сил на коренную перестройку, подал в отставку. Его должность оказывалась вакантной раньше, чем этого ожидал академический «триумвират».

— Ну что же1 Тем лучше! — сказал Глебов. — Надо проводить через конференцию на ординарного профессора Боткина, которому эта должность давно обещана.

Зинин и Дубовицкий были согласны с вице-президентом. Но неожиданно возникло препятствие: часть профессоров заявила, что Сергей Петрович не имеет права занять профессорскую должность, так как он до сих пор не сдал требуемых экзаменов и не прочел публичную лекцию перед конференцией.

Не это, конечно, было истинной причиной протеста. Назначение на профессорскую должность молодого ученого рассматривалось как новшество, направленное против сложившихся традиций, тем более что кандидат уже показал себя человеком, непримиримым к рутине.

Дубовицкий, Зинин и Глебов оказались бессильными против большинства членов конференции. Боткин подал заявление об уходе. И тут-то выступили с письмом в конференцию студенты и молодые врачи, прикомандированные к академии на практику:

«Уверенные в необходимости основательного изучения патологии, химии и практического знакомства с физическими и химическими методами исследования больных, мы чувствовали себя глубоко признательными конференции академии, пригласившей в нашу основную терапевтическую клинику наставника, который, совершенно удовлетворяя этой высказанной нами потребности, в течение однолетнего пребывания в клинике успел ознакомить своих слушателей с современными клиническими усовершенствованиями и, вполне владея как всеми научными средствами, необходимыми для многосложной обязанности клинициста, как прекрасным талантом преподавания, так и практическими медицинскими сведениями, успел привлечь в свою клинику множество посторонних слушателей и много людей, желающих работать под его руководством. Устроенная им клиническая лаборатория давала к тому средства и остается капитальным приобретением клиники. Одним словом, прошедший год ясно показал нам, что в Сергее Петровиче Боткине мы имеем единственного и незаменимого профессора, могущего удовлетворить высказанным нами потребностям, сделавшимся необходимым ингредиентом медицинского образования, потребностям, уже удовлетворенным в лучших германских клиниках и так полно удовлетворяемым С. П. Боткиным».