Куан Ю Ли - Суровые истины во имя движения Сингапура вперед (фрагменты 16 интервью)

С такой защитой возможно спасти ситуацию в Сингапуре, если одни или вторые выборы пойдут неправильно. Если такой защиты не будет, страна может начать скатываться вниз после одних неправильных выборов. Такой риск Сингапур не может себе позволить.

- Похоже, это очень хрупкий механизм. Можно ли его усилить?

- Скажите мне как. Можете предоставить это конституционным юристам и спросить их, как не дать избранному правительству переделать конституцию. Если у них есть две трети голосов, они смогут это сделать. Есть определенные вещи, для которых мы требуем референдума, но если у них есть влияние и они проведут референдум, то они могут изменить правила. Если мы не разрешим менять конституцию, мы получим революцию. Одна из первых вещей, которые я узнал, когда в Лондоне слушал Гарольда Ласки (Harold Laski) (английский политолог-теоретик и лидер лейбористской партии), это то, что либо вы имеете революцию по согласию (в то время лейбористская партия только что пришла к власти и начала перемены в обществе), либо революцию с насилием.

Возьмите Китай и сравните его с Индией. Это две крайности. Я не думаю, что коммунистическая партия потеряет власть, как бы она ни трансформировалась, - разве что возникнет очень необычное поколение, потому что Китай никогда не изменялся эволюционно. Дэн Сяопин попытался ввести внутри партии порядок перехода власти. Обычно в Китае, как и в России, это нечестная и яростная борьба за власть. При существующих обстоятельствах я не думаю, что они уступят власть путем референдума или выборов. Индия - это другая крайность. Каждая несогласная провинция вольна идти своим путем. Границы штатов постоянно пересматриваются со времен британского владычества, чтобы в штате жили люди с одним диалектом. Если бы такого не было, Индия развалилась бы на части.

Это две крайности. Мы где-то посередине. Я считаю, что мы будем меняться или в результате выборов, или референдума. Зачем брать в руки оружие, если вы можете изменить ситуацию убеждением? Если вы считаете, что вы правы, мы не будем вас останавливать. Не будем останавливать печатание ваших листовок или проведение митингов за закрытыми дверями.

МЫ ПОСТАВИЛИ НА КАРТУ СВОИ ЖИЗНИ, КОГДА БРОСИЛИ ВЫЗОВ КОММУНИСТАМ

---

Настоящий характер лидера проверяется в кризис, считает Ли. Он открыто говорит о своем политическом опыте, руководящих принципах и наследии.

- Чего Вы больше всего боитесь в отношении Сингапура?

- Я думаю, того, что руководство и народ забудут о прошлом, потеряют точки опоры и перестанут понимать наши ограничения. Маленькая территория, но высокая организация, очень компетентные люди, полная уверенность на международном уровне, способность заручиться поддержкой крупных стран. Если мы потеряем это, мы погибли. И это может произойти очень быстро.

- Вы 57 лет в политике, какие самые важные уроки Вы бы выделили для начинающего политика в Сингапуре?

- Нужно иметь убеждения. Если у вас нет убеждений, если вы делаете это для личной славы, чести или популярности, забудьте об этом. Займитесь другим. Если вы хотите заниматься политикой, воспринимайте это так же, как моя команда: «Это на всю жизнь». Мы поставили на карту свои жизни, когда бросили вызов коммунистам. Если вы проиграете, они вырвут вам ногти и промоют мозги, - они этого не скрывали, и мы это знали. Это самое главное, у вас должны быть убеждения, вы должны делать это не для славы, а только потому, что должны это делать.

Когда я начинал, я не думал, что это на всю жизнь. Когда я прошел этот период и Сингапур объединился с Малайзией, Тунку, понимая, что мы в тупике, предложил мне пост посла в ООН, но как я мог принять его? Я убежал бы от своих обязанностей. Поэтому я настаивал на своем, и он вышвырнул меня. Мы остались на острове без ресурсов. Разве мог я сказать людям: «Я устал, пусть кто-нибудь другой это сделает?» Я был в ответе. Я должен был пройти через это. Я это сделал.

Ожидал ли я такого нашего успеха? Нет, потому что я не мог предсказать, как будет развиваться мир, но я знал, что если мы будем хвататься за любую возможность, то будем развиваться вместе со всем миром. Если бы не было внешнего мира и мы бы зависели только от региона, мы бы остались внизу. Но мы совершили прыжок, использовав вначале связи с Британией, Европой, Америкой, Японией.

Затем в 1980-x мы обратили внимание на Китай. Я был уверен, что они достигнут больших успехов. К 1982-1983 годам я мог сказать это с уверенностью. Поэтому мы начали развивать отношения с Китаем. Это окупилось. Также и с Индией. Это большая страна, у нас должен быть баланс интересов. Мы развили отношения с Индией и приняли их в Региональный форум АСЕАН и восточноазиатский саммит. Мы были первой страной, которая подписала с ними пакт о свободной торговле, несмотря на сопротивление многих индийских министров. Так мы получили еще два толчка в развитии. Затем мы завязали взаимоотношения с нефтяными странами на Ближнем Востоке и начали развивать взаимоотношения с Россией. Я думаю, мы не стали бы тем, что мы есть, без этих внешних связей.

- Но у нынешнего поколения лидеров нет такой силы убеждения, верно? Это невозможно.

- Вы не можете так говорить. Я не знаю, какими будут мои внуки. Когда Ли Сянь Лун был маленьким, я брал его с собой на мероприятия, проводившиеся в рамках избирательных кампаний. Я говорил: «У меня нет возможности уделить времени своим близким, поэтому пойдем вместе». Ему было интересно, он ходил со мной, слушал все выступления.

Думаю, два восстания должны были поразить его. В июле 1964 года в день рождения пророка Мухаммеда я отсутствовал. Поэтому я уполномочил То Чин Чая (Toh Chin Chye). Он запаниковал и сразу объявил чрезвычайное положение. Весь город был охвачен паникой. Закрылись все школы, автобусы не ходили по своим маршрутам. Моя жена послала водителя на машине за Сянь Луном, но он был уже где-то на улице. Его не могли найти. Он шел пешком из школы домой. Второй раз шок был в сентябре, во время второго бунта. Ему было 12, он все понимал.

Его хотели оставить в Кембридже, потому что он талантливый математик. Он написал своему преподавателю: «Нет, спасибо, я должен вернуться домой. Это моя страна и мои обязанности, и я не хочу оставаться там, где от моего вклада мало что зависит».

Он вернулся и пошел на службу в армию. Я никогда не говорил ему идти в армию. Он сам захотел. Думаю, его преданность так же велика, как моя. Я имею в виду, что он не прошел через все испытания, но он видел, как я проходил через них, и он сам кое-что испытал: беспорядки, волнения и бунты, которые обрушивались на нас. И потому, что он это испытал, мой второй сын сказал: «Нет, одного достаточно. У нас не будет правящей династии». Поэтому моя дочь и второй сын не занимаются политикой.