Безупречный шпион. Рихард Зорге, образцовый агент Сталина - Оуэн Мэтьюз
Как следовало из его собственных договоренностей с Пятницким, а возможно, и из-за неприглядных партийных передряг в Осло годом ранее, Зорге получил инструкции “оставаться строго в стороне от внутренних партийных распрей”[63]. Что характерно, его также предупредили, чтобы он жил уединенно и избегал “стройных, длинноногих английских девушек” – по крайней мере, так он рассказывал об этом японцам[64]. Его начальники в ОМС уже были хорошо осведомлены о слабости Зорге к вину и женщинам.
Работая в Великобритании 1929 года, советский шпион сталкивался с гораздо большим количеством препятствий на своем пути, чем за все время в Скандинавии. Популярная пресса, в частности Daily Mail, обращаясь к своим читателям из рабочего класса, нагнетала обстановку, постоянно предупреждая, что иностранные диверсанты могут внедриться в рабочую среду. В 1924 году газета напечатала сенсацию – письмо Зиновьева – документ, объявленный директивой Коминтерна к Коммунистической партии Великобритании с указанием ускорить радикализацию британских рабочих. Письмо, оказавшееся фальшивкой, тем не менее разожгло антикоммунистическую истерию и вселило в лейбористской партии глубокое отвращение к примирительным переговорам с Москвой, сохранявшееся до конца холодной войны[65]. В мае 1927 года, после полицейского обыска в советской торговой миссии, находившейся по адресу Мургейт, 49, и выявления там обширной агентурной сети, премьер-министр Стэнли Болдуин был вынужден прервать дипломатические отношения с СССР. Как следует из досье Особой службы британской полиции и Службы безопасности, МИ-5, под пристальным наблюдением находились тогда сотни лиц, подозревавшихся в сочувствии к коммунизму и шпионаже на Советы[66].
Поэтому к моменту приезда Зорге в Великобританию в июле 1929 года для советского шпиона это была крайне враждебная территория. Он пробыл здесь десять недель. Как он сам рассказывал, его “целью было изучение британской политики и экономики, но поскольку депрессия стольких людей лишила работы, что всеобщая стачка казалась неминуемой, я также решил провести исследование – в случае, если всеобщая забастовка вдруг начнется”[67].
Годом ранее на пленуме Коминтерна Сталин открыто заявил, что возлагает надежды на революцию в Англии и привлечение британской лейбористской партии на орбиту Москвы. В действительности же, как вскоре выяснил Зорге, эти ожидания были в целом беспочвенными. В британской компартии числилось всего 3500 членов (в Германии, для сравнения, их было около 300 000)[68]. К тому же, как следует из досье Особой службы, партия была наводнена осведомителями, о чем московский центр, по всей видимости, знал, дав Зорге строгие указания избегать контакта с известными британскими коммунистами.
Итак, если Зорге не организовывал никакой партийной работы – на чем специализировался в Скандинавии, – что же он замышлял? Согласно версии, которую он изложил японцам, он ездил в шахтерские районы, чтобы разобраться для себя, “насколько глубок кризис”. Но это была ложь. Крах Уолл-стрит произойдет лишь в октябре того года, уже после отъезда Зорге из Британии, и до Великой депрессии, на которую он ссылался в своих признательных показаниях, на самом деле было еще далеко. Создается впечатление, что истинная миссия Зорге в Англии – по крайней мере отчасти – состояла в получении секретной информации от одного из важнейших советских шпионов. Кристиана, несмотря на развод, поддерживавшая хорошие отношения с мужем, приехала к нему в Лондон. Как она потом рассказывала, поездка была организована с целью встретиться с “очень важным агентом”. На встречу, назначенную на одном из лондонских перекрестков, они отправилась вместе. Пока мужчины разговаривали, Кристиана стояла немного поодаль на карауле[69].
С кем же мог встречаться Зорге? Эта загадка еще несколько десятилетий не давала покоя британским охотникам за шпионами – главным образом Питеру Райту, руководившему контрразведкой МИ-5. Райт полагал, что агентом Зорге был Чарльз Дики Эллис, австралиец, начавший свою карьеру в военной разведке в Константинополе в 1922 году и завербованный Секретной разведывательной службой через год, когда занимал пост британского вице-консула в Берлине. В дальнейшем Дики Эллис работал в Вене, Женеве, Австралии и Новой Зеландии под видом иностранного корреспондента газеты Morning Post. Потом Эллис будет служить в МИ-5 вместе с Кимом Филби. Он скомпрометировал себя, вступив в контакт с Филби уже после того, как тот покинул британскую разведку на волне подозрений, последовавших за предательством Гая Берджесса и Дональда Маклина в 1951 году[70]. Райт считал Эллиса, как и Филби, советским шпионом, подозревая его также в передаче секретной информации немцам[71]. В 1964 году Кристиану, которая к тому времени жила – что довольно неожиданно – в женском монастыре в Нью-Йорке, опрашивал коллега Райта, показав ей фотографии возможных подозреваемых. Кристиана неуверенно опознала в Эллисе человека, которого она видела когда-то в Лондоне. “Этот мужчина кажется мне знакомым”, – сообщила она сотруднику МИ-5, но ничего точнее сказать не могла[72].
Учитывая шаткое положение Зорге в Коминтерне и его относительную неопытность в управлении тайными агентами – по сравнению с его обширной компетенцией в области привлечения коммунистических кадров, – удивительно, что ему доверили столь щекотливое задание, как контакт с высокопоставленным советским шпионом в британском учреждении. Такие агенты обычно были подопечными Давида Петровского, известного также как А. Дж. Беннетт, служившего консулом Советского Союза в Лондоне и выступавшего официальным связным между британской компартией и Москвой. Кроме того, в 1929 году управление внешней разведкой СССР стремительно переходило от Коминтерна в ведение ИНО ОГПУ и формирующегося подразделения военной разведки Красной армии, 4-го Управления Штаба РККА. Как бы то ни было, встречался Зорге с Эллисом или с кем-то другим, он предупредил Кристиану, что это задание невероятно опасно, а впоследствии рассказал японцам, что, если бы его поймали, ему грозило бы двенадцать лет тюрьмы.
Фактически Зорге поймали, хотя и не из-за тайных встреч с советскими агентами. Уже ближе к концу поездки Зорге арестовала британская полиция, хотя окончательно не ясно, когда и почему. Почти безусловно можно сказать, что это были не охотники за большевиками из Особой службы Скотленд-Ярда, так как в их педантичных досье Зорге не упоминается, если только он не числился под каким-то до сих пор неизвестным кодовым именем. Никаких обвинений ему не предъявили. Возможно, он попал в переделку с полицией, выпивая со столь же неотесанными мужиками, как его прежние собутыльники в Копенгагене. Тем не менее Зорге, если пользоваться жаргоном советской разведки, провалился, то есть оказался в руках представителей власти[73].
Как бы то ни было, существенной роли это не сыграло. Карьера Зорге в Коминтерне, без его ведома, резко оборвалась. 16 августа 1929 года Пятницкий и Исполнительный комитет Коминтерна (ИККИ) постановили “исключить товарищей Зорге и [заведующего англо-американским секретариатом Ивана] Мингулина
