Первый: Новая история Гагарина и космической гонки - Стивен Уокер
Не то чтобы NASA публично обозначало свою цель таким образом. Более того, его первый администратор доктор Кит Гленнан при каждом удобном случае заявлял прямо противоположное – и хмыкал при этом с заметным недовольством: «Мы не собираемся отвечать ударом на каждый удар русских и пытаться добиться зрелищных достижений в космосе»[85]. В сложившейся ситуации это было вполне резонно, поскольку пока американцы почти всегда зрелищно проигрывали. И все же в рукаве у NASA оставался туз, способный изменить положение, – отправка в космос первого человека при помощи одной из универсальных ракет Вернера фон Брауна.
К тому времени уже имелись проекты интереснейших, футуристических аппаратов, которые должны были доставлять людей на орбиту и даже дальше – на Луну и планеты. У них были потрясающие названия, но существовали они только на бумаге. Например, проект X-20, или Dyna-Soar (что можно перевести как «динамическое планирование») от компании Boeing, – гиперзвуковой планер, название которого ассоциировалось с мультсериалом «Флинтстоуны», первые серии которого вышли в 1960 году. Он должен был взмывать в небеса, а затем планировать и приземляться как самолет на посадочную полосу. В проекте Dyna-Soar за основу был взят уже существующий экспериментальный ракетоплан X-15 компании North American, способный летать в несколько раз быстрее звука на высотах до 80 км или даже больше. Dyna-Soar до создания NASA был фаворитом ВВС США в классе пилотируемых космических аппаратов. В некоторых отношениях он на два десятилетия опередил Space Shuttle. Но в этом-то и заключалась проблема: проект был слишком передовым, на его разработку потребовалось бы слишком много времени. А требовалось что-то быстрореализуемое – нечто позволяющее обогнать Советы в ближайшее время. Гораздо более приемлемым, хотя и менее экзотическим, решением было бы попросту посадить человека в головную часть баллистической ракеты и запустить его в суборбитальное пространство, а затем отделить спускаемый аппарат с человеком и позволить ему упасть обратно на Землю. Это было грубо, некрасиво, неэлегантно и непохоже на планирующий полет, но зато просто, по крайней мере в сравнении с чем-нибудь вроде Dyna-Soar.
Параллельно с проектом Dyna-Soar ВВС США продвигали и более простую идею полета вверх и вниз в программе, которую они назвали «Быстро осуществимая отправка человека в космос» (Man In Space Soonest). Название казалось удачным, пока кто-то с запозданием не обратил внимание, что оно сокращается до MISS, что означает «промах». Но когда осенью 1958 года космическую программу передали NASA, был принят чуть более проработанный вариант именно этой концепции доставки человека в суборбитальное пространство. Именно он стал основой первой фазы проекта Mercury, а на втором этапе, с развитием технологии, должны были начаться пилотируемые орбитальные полеты. Таким образом, требовалось всего лишь сконструировать обитаемую капсулу и найти человека, который согласится забраться в нее и слетать – надо надеяться успешно – в космос. И вернуться живым.
6
Американская команда
Когда доктор Кит Гленнан представил 9 апреля 1959 года в Вашингтоне будущих американских астронавтов миру, проекту Mercury – пилотируемой космической программе NASA – исполнилось всего полгода. Представление состоялось в 14:00 на пресс-конференции в головном офисе NASA в Долли-Мэдисон-хаусе. Актовый зал заполнили репортеры, фотографы и операторы, прибывшие, чтобы увидеть новых героев Америки в космической гонке. Они были тут же, в зале, семеро мужчин в строгих костюмах с галстуками (двое с галстуками-бабочками) – стройные и ухоженные, в возрасте за 30, белые. Все они застенчиво улыбались, когда засверкала сотня с лишним фотовспышек. Мужчины сидели за столом на сцене на фоне нового яркого логотипа NASA, перед ними стояла модель ракеты и космической капсулы, а слева – на тот случай, если кто-то не понял сути происходящего, – флаг США. Это была команда Mercury 7.
Всех интересовал один простой вопрос: кто эти семь человек и как их отбирали из сотен претендентов?
На первом этапе отбора требования напоминали те, что используются при поиске кандидатов для выполнения опасных задач, таких как служба на подводных лодках, глубоководные погружения, альпинизм и исследование Антарктики. В конечном итоге президент Эйзенхауэр отдал распоряжение рассматривать кандидатуры только военных летчиков-испытателей, но не из-за навыков пилотирования (сначала предполагалось, что астронавты будут не пилотировать космический корабль, а просто находиться в нем). Просто Эйзенхауэр считал, что летчики-испытатели лучше других справятся с неизвестными опасностями, связанными с космическим путешествием. Кроме того, они должны находиться в отличной физической форме, быть не старше 40 лет, иметь налет не менее 1500 часов на реактивных самолетах и, наконец, окончить школу летчиков-испытателей. Иначе говоря, это должны быть мужчины, поскольку в Соединенных Штатах в 1959 году женщины, пусть даже самые великолепные пилоты, не могли удовлетворить всем этим требованиям. Вообще, идея отбора была пронизана духом мужского шовинизма. «Существует, – сказал тогда бригадный генерал Дональд Фликингер, один из авиационных врачей, участвовавших в отборе, – агрессивная реакция на стресс[86], какую мы видим у тигра, и робкая реакция, какую демонстрирует кролик». А затем он добавил: «Мы ищем тигров». Чарльз Донлан, заместитель директора Целевой космической группы, в чьем ведении находился проект Mercury, был более откровенен. Кого они на самом деле ищут, так это «настоящих мужчин»[87], сказал он.
Алан Шепард, несомненно, подходил под это определение. Комиссия по отбору вытребовала документы выпускников всех школ летчиков-испытателей в стране за последние 10 с лишним лет и сократила список первоначально до 508 кандидатов, а затем до 69. Одним из них был Шепард. В январе 1959 года его пригласили на собеседование в Пентагон и спросили, не хочет ли он стать астронавтом. Он сказал «да». В феврале Шепард оказался в числе 32 финалистов, которых направили на двухнедельное медицинское и психологическое тестирование. Поскольку пока ни один человек в космосе не был, никто не знал, с чем он там может столкнуться. Поэтому проверяли все мыслимое и немыслимое. «Мы должны были убедиться, – рассказывал доктор Роберт Воас, психолог программы, – что, вложив порядка миллиона долларов в каждого из этих парней, мы не потеряем их в долгосрочной перспективе»[88].
В частной клинике Лавлейса в Альбукерке (штат Нью-Мексико), где проводилось медицинское обследование пилотов высотных разведывательных самолетов ЦРУ, Шепарда и других кандидатов в течение недели подвергали бесконечным тестам по 14 часов в сутки. Кандидаты прибывали туда группами на протяжении всего февраля. Зарегистрировавшись анонимно в местном мотеле, они в первый же вечер попадали к директору клиники Уильяму Рэндольфу Лавлейсу и его жене Мэри на неофициальный прием[89]. После этого приемов уже не было. Кандидаты, которых с этого момента называли только по номеру и никогда по имени, проходили бесконечную, болезненную и нередко унизительную череду медицинских исследований. В печень им вводили краситель, кишечник заполняли радиоактивным барием, а анус исследовали при помощи металлического инструмента под названием «стальной угорь», который раскрывался, оказавшись в прямой кишке. У них было 17 тестов зрения, а число клизм доходило до шести в сутки. В мышцы рук им вводили электроды, через которые подавали серии электрических импульсов, их простаты пальпировали, желудки промывали, их заставляли мастурбировать в кабинках, чтобы проверить качество спермы, и, наконец, их фотографировали обнаженными во всех мыслимых ракурсах, в том числе сидя на корточках над камерой. Кандидатов кололи, протыкали и зондировали в самых невероятных местах. «Я и не знал, – говорил Джон Гленн, – что человеческое тело имеет столько отверстий, которые можно исследовать»[90]. Во время одного особенно неприятного теста испытуемым завязывали глаза, а медсестра при помощи трубочки заливала воду в уши, пока не появлялось ощущение, что глаза буквально выплывают из глазниц. «Это был, – рассказывал Дик Слейтон, один из финальной семерки, – настоящий кошмар»[91]. С этим соглашался даже директор и владелец клиники доктор Лавлейс. «Надеюсь, – признался он позже, – что мне самому никогда не придется проходить такое медицинское обследование»[92].
Один из выбранных астронавтов прошел эти медицинские испытания лучше
