Константин Залесский - Сталин. Портрет на фоне войны

Со второй половины 1921 г. у В.И. Ленина начинают проявляться и усиливаться признаки серьезной болезни. Зимой 1921–1922 гг. Ленин чувствовал себя плохо. В это время среди обывателей в Москве циркулировали слухи, что «Ленин или спятил, или пьет горькую». В этих условиях он начинает приближать к себе Сталина, которого, судя по некоторым косвенным данным, в глубине души недолюбливал и презирал, считая, что у Сталина не имеется самой элементарной человеческой честности (Троцкий, в частности, в своих дневниках отмечает, что будто бы это мнение Ленина ему в 1926 г. передала Крупская). Возможно, поэтому Ильич считал Сталина послушным орудием в своих руках, но, вероятнее всего, во время профдискуссии Сталин зарекомендовал себя непримиримым врагом Троцкого, в котором Ленин видел напористого и нежелательного претендента на власть. Всегда помня о стремлении Троцкого иметь самостоятельное значение, Ленин неусыпно держал его на контроле. Накануне и после Х съезда РКП(б), как впоследствии говорил Чуеву Молотов, Ленин считал, что Троцкий своим авторитетом разлагающе влиял на положение дел в партии и государстве и по этой причине был бы рад избавится от него, но не мог.

Ленин конструирует систему сдержек и противовесов, которая позволила бы ему держать ситуацию во властных структурах под контролем. У Ленина, несмотря на полное поражение Троцкого на Х съезде в марте 1921 г., сохранялись опасения, что Троцкий создаст свою собственную фракцию в партии. Именно против такого возможного сценария и была направлена знаменитая резолюция Х съезда о единстве партии. Этой же цели служил тщательный подбор кадров в высшем эшелоне руководства, а также проводимая зимой 1921 г. чистка рядов партии.

Болезнь Ленина сильно сблизила Сталина с вождем. Только в июле — сентябре 1922 г. генсек совершил одиннадцать поездок в Горки. Тогда как наиболее близкий в руководстве Ленину человек — Каменев — лишь четыре, Зиновьев — две. За три месяца тесного общения Сталин смог превратиться в главного советника и неофициального секретаря вождя. По справедливому мнению историка К.Н. Писаренко, это было связано с желанием Ленина иметь полное представление о том, что творится в партии и стране. Генсек в отличие от других членов Политбюро был менее всего склонен обходить стороной неудобные вопросы.

Сталин успешно играл на скрытом соперничестве Ленина и Троцкого. Оно явилось настоящим кладом для Сталина и полностью соответствовало его личным интересам. Сталин в меру своих возможностей «сочувствовал этому, используя все доступные ему средства, чтобы потеснить или унизить своего главного противника Троцкого». В частности, возглавляемый им Наркомат рабоче-крестьянской инспекции уже практически полностью переключился на шельмование военного ведомства. Он способствовал тому, что в отсутствие Троцкого Политбюро приняло постановление по переброске некоторых кавалерийских частей с Кавказа в Туркестан. Что в итоге вызвало гневную реакцию Троцкого и неудовольствие Ленина. Тем более что вождь был недоволен позицией Сталина в давно развернувшейся дискуссии о монополии внешней торговли, в которой тот вопреки Ленину отстаивал неизбежность «ослабления» монополии. Чтобы умерить пыл вновь испеченного генсека, весьма полезный наркомат РКИ был взят у Сталина и передан под начало Цюрупе, с которым Сталин был в неприязненных отношениях.

После удара 25 мая 1922 г. у Ленина между ними не исчезла внешняя доверительность отношений. Сталин под видом докладов три раза в июле — августе 1922 г. ездил в Горки, где во время долгих бесед обсуждаются архисекретные дела. Однако сразу после возвращения Ленина к политической жизни в августе его ориентация в личных отношениях становится прямо обратной. Ленин понял, что, сражаясь с потенциальной фракцией Троцкого, он оказался лицом к лицу с растущим аппаратом Сталина. Ленин вышел из первой изоляции разгневанным на Сталина, и вызвано это могло быть только одним — подозрением в попытках удалить его от дел, от власти.

Лозунг борьбы с бюрократизмом, служивший Ленину в кампании против Троцкого, теперь оказался как нельзя кстати и в замыслах против Сталина. Ленин не зря после возвращения в Кремль ужаснулся «чудовищному бюрократизму» царящему в Секретариате.

Сталин, будучи постоянным членом Оргбюро с момента его создания, прекрасно понимал, какие возможности открываются перед ним в качестве «технического» руководителя Секретариата и аппарата ЦК РКП(б). (В свое время Бухарин назвал Сталина «гениальным дозировщиком», имея в виду умение генсека реализовывать свои широкомасштабные планы по частям, незаметно втягивая в них окружение и общество.)

Став генсеком, он получил возможность до конца реализовать то, что в свое время пытались сделать Крестинский и Троцкий.

Заручившись поддержкой Каменева и Зиновьева, Сталин приступил к созданию, точнее, к завершению создания партийного аппарата, который бы обеспечил ему огромный перевес над потенциальными соперниками в грядущей борьбе за власть. Все предыдущие должности, которые он занимал, в том числе Наркомнац, Рабоче-крестьянская инспекция — всего этого не давали.

Сталин начал с перестройки Центрального аппарата ЦК. Весной и летом 1922 г. он был «перетряхнут». С периферии в Москву, на Воздвиженку, призывались энергичные, но по каким-то причинам угодившие в немилость при прежнем Секретариате работники: Молотов, Куйбышев, Каганович.

При распределении обязанностей между тремя секретарями 5 апреля 1922 г. Сталину досталось ведать вопросами, связанными с работой Политбюро и сношениями с областными организациями. Вскоре Секретариат позиционировал себя как наиболее оперативный и закрытый орган ЦК партии. Следующим шагом стало придание решениям авторитарного Секретариата статуса решений коллегиального Оргбюро. Секретариат провозгласил, что «единогласные постановления Секретариата, не опротестованные в течение 24 часов с момента вручения протокола Секретариата ни одним из членов Оргбюро, считать постановлениями Оргбюро и как таковые сообщать организациям, учреждениям и лицам». 24 апреля «демократическое» Оргбюро покорно приняло эту кабинетную революцию и утвердило узурпацию своих полномочий автократическим Секретариатом.

После того как Сталин возглавил Секретариат, характер его работы сразу меняется. Генсек сразу же отказывается от обсуждения разных «вермишельных дел» вроде покупки шести ломовых лошадей для хозяйственных нужд аппарата и занимается вопросами политическими.

В дни болезни Ленина Сталин продвинул свою аппаратную революцию на новый уровень. 6 июня 1922 г. по предложению Сталина работа Секретариата была вновь перестроена. Для разгрузки повестки дня Секретариата и Оргбюро от вопросов мелкого характера при Секретариате создавалось постоянное Совещание заведующих отделами ЦК под председательством секретаря ЦК Куйбышева. В результате чисто аппаратное заседание совещания начинает решать вопросы ни больше ни меньше, как о замене секретарей Пензенского, Вятского, Северодвинского, Архангельского губкомов, не «удовлетворяющих требованиям партстажа». Выборное коллегиальное Оргбюро тем самым превратилось, по существу, в формальный орган, регистрирующий и подписывающий решения Секретариата и аппарата ЦК. Владея полной информацией о положении дел в партии и стране, обладая возможностью назначать кадры, Сталин постепенно превращается в ключевую фигуру в большевистском руководстве.