Беар Гриллс - Грязь, пот и слезы

Но я упорно продолжал ходить на занятия; для меня они стали чем-то вроде наркотика: я пристрастился к боевым искусствам, и очень рад, что занимался этим.

Однажды летом меня в составе команды каратистов Великобритании взяли в Японию. Это была мечта, ставшая явью.

Помню, мама провожала меня, и я взволнованно махал ей на прощание. Я был аккуратно одет в блейзер с галстуком, с пришитым к лацкану значком моей команды.

Там было полно ребят со всей Англии, занимавшихся карате, – никого из них я не знал.

Я сразу заметил, что они старше, крепче и смелее меня, и немного испугался. До Японии надо было так долго добираться!

Я тяжело вздохнул и уселся в уголке, чувствуя себя маленьким и жалким.

В нашей делегации были специалисты по борьбе карате самого разного типа – от лондонских таксистов до профессиональных бойцов. (Единственный выпускник Итона, попавший в команду, был Рори Стюарт, член парламента, который впоследствии прославился своим эпическим пешим переходом через Афганистан, а также тем, что в возрасте тридцати лет управлял одной из провинций оккупированного Ирака.) «Хорошенькая будет поездка», – уныло подумал я.

Но мне нечего было бояться, ребята сразу взяли меня под крылышко как самого юного члена команды, и посещение Токио для впервые уехавшего так далеко от дома подростка стало увлекательнейшим путешествием.

Нас отвезли в горы неподалеку от Токио, где разместили в тренировочном лагере.

Там мы стали обучаться и тренироваться под руководством сэнсэя Яхары, одного из самых уважаемых мастеров карате в мире. Ночью мы спали на полу в маленьких японских домиках, а днем занимались борьбой – настоящей и жестокой.

Тренировки были намного серьезнее тех, которыми мы занимались дома. Если мы допускали хоть малейшую ошибку в позе или стойке, то сразу получали сильный удар бамбуковой палкой дзё.

Мы быстро приучились даже в утомленном состоянии правильно вставать в стойку.

Вечером, после окончания тренировок, я спускался на две мили ниже по склону горы к маленькому домику у дороги, покупал хлеб, что-то вроде сладкого молочного кекса, и медленно съедал его по дороге в лагерь.

Затем я купался в горячем вулканическом ручье, давая расслабиться натруженным мускулам. И мне все это ужасно нравилось.

Потом мы вернулись в Токио, чтобы ехать домой, в Англию, и посмотрели там неофициальные тренировочные бои двадцати лучших бойцов в мире карате. Зрелище было захватывающим. Стремительным, порой жестоким, но при этом в движениях угадывалась какая-то поэзия.

Я еще больше «заболел» этим видом боевого искусства.

«Когда-нибудь я тоже стану таким мастером», – мечтал я.

Никогда не забуду переполнявшие меня гордость и ликование в тот день, когда меня наградили черным поясом.

До этого момента я тренировался целых три года, по четыре-пять раз в неделю.

Наконец наступило время сдавать последние экзамены, и мама приехала посмотреть на меня. Вообще ей не нравилось видеть меня во время боя, в отличие от моих друзей по школе, которые обожали бои, и чем больших успехов я добивался, тем больший восторг им доставляли эти бои.

Но у мамы была одна странная привычка.

Вместо того чтобы стоять на балконе, выходящем в спортивный зал, она устраивалась внизу, среди тех, кто хотел лучше видеть все происходящее на площадке.

Только не спрашивайте меня почему. Она-то ответит, что не выносит, когда меня бьют. Но я никогда не мог понять, почему она не оставалась снаружи зала, если ей так тяжело это видеть.

Я уже знал, что логика часто отсутствует в поступках моей мамы, зато ее сердце было полно любви и заботы, которыми светились ее глаза.

Так или иначе, но это был великий день. Я исполнил все положенные упражнения, после чего настало время для кумите – часть борьбы за право носить черный пояс.

Судить бой вышел сэнсэй Еноеда, европейский мастер. Я был возбужден и напуган – в очередной раз.

Бой начался.

Мой противник (первоклассный регбист из соседнего колледжа) и я обменивались толчками, блоками и ударами, но настоящий прорыв к победе пока никто не совершил.

Внезапно я оказался зажатым в углу и инстинктивно (или от отчаяния) нагнулся, круто повернулся вокруг своей оси и угодил стремительным ударом кулака прямо в голову противника. Он рухнул на пол.

Это было очень плохо. Такой исход показывал, что я в плохой форме и не держу себя в руках.

А главное – твоя задача не сбить противника с ног, а победить с помощью ударов, едва касающихся его тела, совершенных с такой стремительностью и техникой, которые ударяют, но не причиняют повреждений противнику.

Я поморщился, извинился и помог противнику подняться. Затем я посмотрел на сэнсэя Еноеду, ожидая увидеть осуждение, но вместо этого был встречен восхищенным взглядом. Он был похож на мальчика, которому вручили неожиданный подарок. Я понял, что ему, как бойцу, пришелся по душе мой выпад, и, следовательно, я выдержал экзамен и заработал черный пояс.

Никогда я не испытывал такой гордости, как в тот день, когда наконец-то получил черный пояс – ведь я уже имел желтый, зеленый, оранжевый, красный, коричневый и прочие цветные пояса. И я добился этой чести собственными силами и тяжким трудом – черный пояс невозможно приобрести за деньги.

Помню, наш инструктор сказал мне, что в боевых искусствах главное не пояса, а дух; и я с ним полностью согласен… но в ту ночь я не мог заснуть без моего черного пояса.

Да, чуть не забыл сказать! С этого момента меня перестали травить и запугивать.

Глава 20

К концу пребывания в Итоне я стал одним из самых юных каратистов, награжденных черным поясом 2-й дан, а это более высокий ранг, чем черный пояс.

Я начал заниматься и айкидо, что мне очень нравилось из-за большего количества приемов захвата и бросков. Хотя меня, подростка, восхищала физическая сторона карате.

После колледжа и во время службы в армии я перестал тренироваться карате каждую неделю, в основном потому, что после армейских занятий я возвращался слишком уставший. Перспектива очередных соревнований казалась мне достаточно далекой, чтобы поддерживать себя на прежнем уровне. Вместо этого я при каждой возможности старался заниматься ниндзюцу, айкидо или йогой, чтобы поддержать спортивную и боевую форму. В этих искусствах физическая сила применяется гораздо меньше, чем в карате, но для совершенного овладения ими требуется целая жизнь (жизненный путь). И пока что я нахожусь в самом начале этого пути.

А ведь все это началось с устрашающего рева охотничьего рога и последовавших за ним усиленных тренировок в субботние вечера.

Пожалуй, стоит рассказать еще одну историю из школьных лет, связанную с карате, – как я заработал сомнительную славу, врезав по мошонке будущему убийце.