Очень личное. 20 лучших интервью на Общественном телевидении России - Виктор Лошак
В. Г.: Это Юрий Михайлович спас в свое время книжные магазины Москвы… Я помню, мы тогда выпускали книгу Лужкова, и я ему показал кадры Праги, Варшавы, Будапешта, где на месте книжных магазинов были автосалоны, мебельные салоны и тому подобное: вот, мол, что город потерял. И он тогда дал возможность сохраниться книжным магазинам. Долгой была борьба за ведущие книжные магазины в Питере. Но так или иначе книжные магазины потихонечку возрождаются. Есть уже частные сети, вполне профессиональные. Как важнейший элемент инфраструктуры чтения и вообще книгораспро-странения, магазин, конечно, должен быть под внимательной охраной мэров и губернаторов, потому что это муниципальная собственность. И мы, как федеральная власть, к этому не можем даже прикоснуться.
В. Л.: Это такой замер собственно культурного уровня мэров и губернаторов?
В. Г.: Мы начали этим заниматься вместе с Российским книжным союзом. Составляем некую культурную карту России в части книжного чтения, где отражена вся инфраструктура книги. Пытаемся ее не просто просчитать, а еще и оценить, как в принципе обстоят дела в этой отрасли. И ежегодно присваиваем звание «Литературный флагман России» губернатору, чей регион побеждает в этих замерах.
В. Л.: Все больше стало на прилавках мемуаров, особенно политиков. Такая политическая культура за рубежом есть: человек уходит из политики и издает мемуары. Я правильно понимаю, что у нас это тоже прививается, но пока довольно слабо?
В. Г.: Нас этой прививкой немножко потерзали в свое время, да. Думаю, что события вокруг книжки приватизаторов (речь о скандале вокруг не вышедшей книги авторов приватизации в середине 90-х – ред.) известны вам?
В. Л.: Да-да.
В. Г.: Мемуары о том, как была проведена приватизация в Российской Федерации, довели до рухнувших карьер, увольнений из правительства, уголовных дел. Поэтому эта прививка…
В. Л.: Пугнула политиков.
В. Г.: Но вообще я вспоминаю, что в 1990–2000-е мы в «Аргусе» запустили серию «Мой 20 век», и она была популярна. И это были как раз мемуары. Мы выпускали воспоминания политиков, деятелей культуры как отечественных, так и зарубежных. Вообще, мемуары как жанр довольно востребованы. Вы же говорите о политиках, уходящих на покой. Они имеют право, во-первых, на мемуары в той части, в которой им позволительно это сделать, а во-вторых, это огромные гонорары, оплата будущего труда политика и оценка того, что он уже совершил на благо отечества.
В. Л.: К тому же есть, думаю, какие-то технологии, которые освобождают автора от необходимости садиться самому, придумывать главы, писать…
В. Г.: Вы говорите о «литературных неграх»?
В. Л.: Скорее, о технологии записи мемуаров.
В. Г.: Такое есть. Это как интервью. Талантливый журналист берет интервью, а потом делает литературную обработку.
В. Л.: Как вы думаете, когда-нибудь появятся мемуары президента Путина?
В. Г.: Я об этом говорю последние 10 лет.
В. Л.: Да?
В. Г.: Но, видимо, не время.
В. Л.: Говорите о том, что они нужны?
В. Г.: Что они нужны, да. Я заговорил о мемуарах Владимира Путина первый раз в 2008 году, когда произошла смена президента. Максимально, что удалось сделать, это фотоальбом «8 лет в Кремле».
В. Л.: Скажите мне, пожалуйста, а вот библиофилы, люди, которые собирают книги, как они сочетаются с книжной отраслью?
В. Г.: В принципе, я бы сказал так, что они не совсем интегрированы. Но при всем при этом на фестивале «Красная площадь» первый ряд ГУМа всегда отдается антикварной и букинистической книге. И мы считаем, что это часть общей книжной культуры, несомненно. Выдающаяся часть. Люди, которые занимаются букинистической книгой, тем более антикварной книгой, – это люди, которые должны быть приобщены к тому, что происходит сегодня в книжном мире.
В. Л.: Вы сами ведете дневник?
В. Г.: Какое-то время вел. Потом был провал.
Сейчас понимаю, что память начинает уже подводить. Очень интересно и трудно потом будет описать происходящее. Хотя это очень важно, мы прожили невероятные годы.
В. Л.: Я сам рассчитывал всегда на память. Оказалось, что этого недостаточно.
В. Г.: Я начинаю это ощущать, очень болезненно причем.
В. Л.: Есть книги, которые вы сами перечитываете, к которым периодически обращаетесь?
В. Г.: Вот недавно вернулся к «Войне и миру», к «Иосифу и его братьям» Томаса Манна.
В. Л.: Кого вы считаете героем нашего времени?
В. Г.: Наверное, будет справедливо сказать, что это врачи. Мы все так или иначе обращались к врачам, чтобы спасти себя, родственников, кого-то из близкого круга во время пандемии. И это продолжалось на протяжении двух лет! Мне кажется, что врачебная профессия наконец-то вернула себе тот статус, который она всегда должна была иметь.
В. Л.: Каковы ваши правила жизни?
Правила жизни
Владимир Григорьев: Наверное, самое главное правило – никогда не забывать, что ты отчитываешься перед Ним. Ни перед начальником, ни перед соседом, ни перед еще большими начальниками, а перед Ним. Что бы ты ни делал, что бы ты ни сотворил…
Павел Гусев:
«Я всегда думал о внутренней сдержанности…»
Справка:
Павел Гусев (1949 г.р.) – главный редактор и владелец газеты «Московский комсомолец». Председатель Союза журналистов Москвы, член Совета по правам человека при Президенте РФ. Пятеро детей.
Виктор Лошак: Мы очень хорошо знаем друг друга и очень многое переговорено. Но если бы вы юного себя встретили сегодня, от чего бы его предостерегли?
Павел Гусев: Наверно, от наивной веры, которую я в то время испытывал ко всему. Я действительно верил. Искренне. Постольку-поскольку большую часть молодой жизни прожил в геологии, считал, что дружба – это навсегда. Оказалось – не всегда. Верил в честность, порядочность. Оказывалось, что и это не всё сбывается и бывает по-разному у людей. Верил, что живу в стране, в которой буду всегда жить. Оказалось, что эта страна в какой-то момент исчезла. Более того, но даже в этом и я принимал какое-то маленькое участие. Уже в журналистике, как главный редактор газеты.
В. Л.: В перестройку?
П. Г.: Перестройка и прочее, прочее, прочее.
Все эти вещи, конечно, в тот период мною были, наверно, идеализированы. Потому что ни папа, ни мама другому не учили (папа – коммунист, мама – нет). Я в 18 лет стал кандидатом в члены партии.
В. Л.: Будучи студентом?
П. Г.: Да-да, на втором курсе. Некоторые мне говорят: «А-а, Гусев карьеру делал». Я клянусь мамой и папой – которые, к сожалению, вот там сейчас находятся (смотрит
