Роберт Масси - Николай и Александра

День выдался холодный и пасмурный, «но на душе зато, – писал цесаревич, – было светло и радостно». Дядя Берти предложил сфотографироваться всем семейством. Тридцать членов фамилии отправились в сад, и в результате возникла групповая фотография родственников Виктории вместе с престарелой королевой, крохотной и несгибаемой, которая сидела в центре ряда. Единственным сидевшим мужчиной был кайзер Вильгельм – со свирепо торчащими усами, в парадном мундире. Невысокого роста, с приветливым лицом, в котелке на голове, Николай стоял рядом с Аликс – хорошенькой, но серьезной.

«Отовсюду поступали поздравления. Пошел к Аликс отвечать на бесчисленное количество телеграмм, которые скорее прибавляются в числе, чем убавляются, – сетовал цесаревич. – Все русские господа поднесли моей невесте букет».

Забыв о своем нежелании благословить сына на брак, Александр III и императрица от души поздравили наследника и Аликс с помолвкой. В своем письме государыне Аликс назвала ее «тетей», а Мария Федоровна написала сыну: «Твоя милая Аликс для меня совсем как дочь… Передай Аликс, что ее… письмо глубоко растрогало меня. Но я не хочу, чтобы она звала меня „тетей“, я теперь для нее „мамочка“… Узнай у Аликс, какие драгоценные камни она предпочитает, сапфиры или изумруды? Мне хотелось бы знать наперед». Для начала императрица прислала Аликс изумрудный браслет и великолепное пасхальное яйцо, усыпанное драгоценными камнями.

В Дармштадт пришла дружная весна, в парке появились цветы, теплый воздух наполнился их ароматом. Николай Александрович не мог поверить тому, что произошло: «Она так переменилась в последние дни в своем обращении со мною, что этим приводит меня в восторг. Утром она написала две фразы по-русски без ошибки!» Когда вся семья отправлялась на прогулку в каретах, Николай и Аликс ехали последними в шарабанчике с одной лошадью, правя ею по очереди. Они гуляли, собирали цветы, отдыхали на берегу пруда. Вместе трапезничали. «Нелегко разговаривать в присутствии чужих людей, приходится многих тем не касаться», – огорчался Николай. По вечерам они присутствовали на придворных концертах. По просьбе цесаревича из России прибыли певчие лейб-гвардии Преображенского полка, которые своим пением украсили службу в церкви и услаждали дивными голосами присутствующих.

У Николая вошло в привычку в конце дня приходить к Аликс в ее комнату: «Мы долгое время оставались вместе, она была удивительно нежна со мною… Так необычно – знать, что можешь без помех приходить к ней… Даже на ночь жалко расставаться».

Прошли десять дней блаженства, наступила пора разлуки. Последний вечер влюбленные провели в комнате Аликс. По стволам деревьев, росших под окнами, текли струи теплого весеннего ливня. «Вечер провел с дорогой Аликс у нее: ужас, как грустно, что приходится расставаться на долгое время. Как хорошо было вместе – рай!»

В поезде, который вез его домой, в Россию, с любовью и грустью в душе Николай разглядывал свое обручальное кольцо: «Аликс подарила мне кольцо; в первый раз в жизни воздел его на перст, самому кажется смешно… В Гатчино прибыли в 4.20. На станции вошли в вагон дорогие Папа и Мама, Ксения, Миша, Ольга и Сандро…» Император Александр III, только что вернувшийся с охоты на уток, не успел даже переодеться. Цесаревича уже ждали телеграммы от Аликс и королевы Виктории, на которые следовало тотчас ответить. Потом Николай пошел в парк с родительницей и подробно описал события.

Ему казалось, что май никогда не кончится. Он проводил время в прогулках среди кустов сирени, потом бегом возвращался к себе, чтобы написать очередное письмо своей невесте. Наконец в июне Николай поднялся на борт императорской яхты «Полярная звезда», которая через Балтийское и Немецкое моря доставила его в Англию. После четырех суток плавания, приближаясь к берегам Англии, Николай писал в дневнике: «Итак, даст Бог, завтра увижу снова мою ненаглядную Аликс… Схожу с ума от этого ожидания. Встали на бочку в Гревзенде. На экипаже доехал до станции». «Полетел на экстренном поезде в Лондон… Приехал в Walton… и в 3¾ встретился с дорогой Аликс», – записал Николай. Особняк в Уолтон-на-Темзе принадлежал старшей сестре Аликс, принцессе Виктории Баттенбергской. Целых три дня, надолго запомнившихся молодым влюбленным, они отдыхали на берегу реки, плавно катившей свои воды. Гуляли по зеленым лужайкам, ели фрукты, собирали цветы в окрестных полях. Сидели на траве в саду под старым каштаном; Аликс вышивала, Николай читал вслух. «Все время были на воздухе благодаря летней погоде, и днем катались на шлюпках вверх и вниз по реке, вылезая на берег в траву, где заваривали и пили чай. Une v́eritable idylle[12]», – писал цесаревич матери. Много лет спустя Николай и Аликс в мельчайших деталях вспомнят те три удивительных дня, проведенных в английской провинции, и при упоминании Уолтона на глазах у Аликс появятся слезы радости.

Прошло трое суток, и молодой паре пришлось оставить особняк, где они купались в счастье. В Виндзорском замке их уже ждала Granny – королева Виктория. Император Александр III прислал собственного исповедника, протопресвитера И. Л. Янышева, которому не терпелось начать приобщение к православной религии принцессы Алисы. В Виндзоре Николай преподнес своей нареченной подарки: перстень с розовой жемчужиной, ожерелье из крупных розовых жемчужин, цепочку-браслет с крупным изумрудом и брошь, украшенную сапфирами и алмазами. Самым роскошным было жемчужное колье – подарок Александра III своей будущей невестке. Оно было изготовлено знаменитым придворным ювелиром Фаберже и оценивалось в 250 000 рублей золотом. То был самый крупный заказ, полученный Фаберже от императорской семьи. Разглядывая эти сокровища, королева Виктория качала головой: «Смотри, Аликс, не возгордись».

В то лето в Англии стояла неимоверная жара. Николай выезжал из Виндзорского замка утром, когда было еще прохладно. Ему нравилось прогуливаться рысцой на лошади по «аллее королевы Анны» – излюбленному маршруту для верховых поездок, – окаймленной с обеих сторон могучими деревьями, и скакать по полю галопом, «как угорелый». К десяти часам Николай всегда возвращался и вместе с Аликс и королевой пил кофе. Обед был в два часа, после него все расходились кто куда, пытаясь спрятаться от жары. До чая Николай и Аликс катались в шарабане по аллеям Виндзорского парка, вдоль которых росли вековые дубы, и восхищались цветущими рододендронами. Наследник писал императрице: «Жаловаться я не могу. Granny очень любезна и даже позволяет нам обоим кататься вместе». Когда становилось прохладнее, они вместе с гостями ужинали на балконе или террасе и слушали музыку, исполняемую во дворе замка. Однажды, когда из Лондона приехал скрипач, Аликс аккомпанировала ему на рояле.