Я — Тимур властитель вселенной - Марсель Брион
С этой охоты я вернулся совсем другим человеком. До того дня я полагал, что я достиг того, чего мне подобало достичь и народ Самарканда с почтением смотрел на меня, однако в тот день на меня снизошло, что Аллах создал меня для высочайшего повеления и я должен, следуя такому его предначертанию, стараться достичь еще больших высот. Возвратившись с охоты, узнал я, что жена родила мне сына и я воспринял это событие, происшедшее после удачной охоты как доброе предзнаменование. И я сказал себе, что Всемогущий шлет мне знамение, давая понять, что я достигну желаемого, и потому я назвал сына Джахангиром (что означает Завоеватель Вселенной), с целью, чтобы это совпало с моим внутренним устремлением. При этом я понимал, что для того, чтобы стать властителем, мне нужно могучее войско, и что мое двухтысячное войско в Самарканде, несмотря на его незаурядность, не соответствовало требованиям ведения войн с владыками соседних государств.
Я знал, что войско следует создавать с помощью денег и тот, кто не владеет золотом и серебром не может иметь могучего войска. Поэтому решил я продать имущество дабы приобретя наличные деньги употребить их на создание могучего войска. Другой на моем месте, имея в своем распоряжении двухтысячное войско, возможно, прибегнул бы к грабежу, или же обложил бы непомерными податями самих жителей Самарканда. Но я, будучи мусульманином, не мог прибегнуть к грабежам, и обрести богатство, грабя путников в степи или обирая своих подданных. Поэтому решил я постараться продать свое имущество. Говоря «свое имущество» я имею ввиду собственность покойного эмира Яхмака, причитавшуюся его племяннику эмиру Арслану, половина которой перешла ко мне. Собственность эта была доброкачественной, считалась хорошим товаром и по этой причине люди, прознав о моем намерении продать ее, сочли меня невеждой, полагая, что раз я добыл эту собственность без какого либо труда, то и не ценю ее в достаточной мере. Несмотря на то, что указанная собственность была продана по низкой цене, я выручил за ее продажу сорок тысяч золотых монет и сразу же приступил к набору нового войска из числа молодых мужчин, возрастом не старше двадцати, максимум двадцати пяти лет, поскольку опыт моей службы в войсках эмира Яхмака подсказывал мне — лучшим возрастом для обучения воина боевому искусству является промежуток между двадцатью и двадцатью пятью годами, у людей старше этого возраста понижается способность к успешному освоению воинских навыков.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Как я взял город Бухару
Для обучения нанятой мною молодежи, я применил тот же метод, по которому когда-то был обучен сам. Я знал, что Господь наделил каждого целым рядом способностей, в том числе такими как — способности к овладению знаниями, обретению силы, навыками применения боевого оружия. Любой мужчина не обладающий знаниями и силой, способен стать знающим и сильным и только лень может не позволить стать ему таковым или же не попался ему такой учитель и наставник, что заставил бы его расти и развиваться. Чтобы стать знающим, следует учиться, а чтобы стать сильным, необходимо постоянно упражнять тело, чтобы оно наливалось силой. Нанимая молодежь в свое войско, я с первого же дня строго следил за тем, чтобы юноши неуклонно соблюдали как законы шариата, то есть законы религии, так и законы урфа, т. е. гражданские (светские) законы.
Следование законам шариата и урфа, на мой взгляд, представлялось очень важным, и сегодня, когда я стою на пороге своего семидесятилетия, продолжаю считать это важным. Я понимал, что человек, почти всю жизнь проводящий верхом, в вечном движении, перемещающийся из одного края своего царства в другой, не может остановиться, так как ему необходимо постоянно убеждаться в том, что все разнообразные части его владений продолжают оставаться покорными его власти. А такое недостижимо, если повсеместно не обеспечить неуклонное исполнение законов шариата и урфа. Я знал, что когда законность и порядок установлены даже в отдалённейших уголках моего государства, это равносильно тому, как если бы я сам постоянно присутствовал в тех местах. С того дня как я обрел власть и по нынешний, когда я пишу эти строки, все, что я делал, основывалось на законе. Мой предок Чигиз-хан в своих делах опирался лишь на силу и жестокость. Я же во всех своих деяниях учитывал законы шариата и урфа с тем, чтобы народ знал, что принимаемые мною решения необходимы с точки зрения требований как религии, так и и так и мирской жизни, и поэтому он должен принимать эти решения как душой, так и сердцем.
И воинов своих я воспитывал таким образом, чтобы покорны были закону и знали, что будут сурово наказаны в случае его нарушения.
Я дважды в день выдавал им питание, один раз в полдень, а второй раз — вечером, к наступлению ночи. Ежедневно, после утреннего намаза я обязывал их отрабатывать навыки воинского искусства. Я знал, что мое присутствие в степи во время занятий по боевой подготовке и отработке упражнений оказывает огромное положительное влияние на воинов, ибо упражняясь на моих глазах, они больше старались освоить эти навыки.
Это обучение и упражнения длились треть дня, затем я предоставлял воинам время на отдых и обед. После этого, до полуденного намаза воины могли заниматься своими личными делами. После полуденного намаза, боевое обучение и упражнения возобновлялись и продолжались до заката. В жаркие летние периоды боевая подготовка и упражнения переносились на вечернее время с тем, чтобы жара не мешала успешному их проведению.
Так я поступал всю свою жизнь и сегодня, где бы не находилось мое войско, оно неизменно следует этому, раз и навсегда установленному распорядку боевой учебы и тренировки. Я знал, что самый верный путь завоевать уважение в сердцах воинов — это когда военачальник выглядит в их глазах сильным, отважным и искусным. Я знал, подобно тому, как я в свое время ни во что не ставил бессильного и неумелого начальника, мои солдаты будут чувствовать то же самое
