Елена Прокофьева - Любовь и безумства поколения 30-х. Румба над пропастью

Для маленького провинциального городка это был настоящий скандал. Общественность возмутилась подобной безнравственностью. Зорге и его возлюбленную даже пытались выселить из города, и хотя сделать этого не удалось – не было никаких юридических оснований, им пришлось уехать самим, потому что жить в обстановке постоянной травли было совершенно невозможно.

В 1921 году влюбленные поселились в Золингене, где Зорге некоторое время работал редактором коммунистической газеты «Бергише арбайтерштимме» и где они с Кристиной наконец официально оформили свои отношения. Чуть позже, в октябре 1922 года они переехали во Франкфурт-на-Майне. Профессор Герлах, кстати, путешествовал с ними – развод с женой не разрушил его дружбу с Рихардом, они по-прежнему не расставались. Вместе они устроились преподавать социологию в местный университет. У Герлаха были обширные планы на будущее, но им не суждено было сбыться. В 1923 году он скончался. А Рихард и Кристина начали обустраивать семейную жизнь на новом месте.

«Рихард – не сказать чтобы совсем, но в достаточной мере, – был равнодушен к денежной и бытовой стороне жизни, однако теперь появилась жена, и неплохо было бы обзавестись сносным жильем. Им все удается, инфляция и жилищный кризис этой пары словно не касаются – по-видимому, платят в институте достаточно хорошо. В парке возле богатого особняка они сняли конюшню с жилым помещением для конюхов и переделали жилую часть в симпатичный домик. Художник из числа друзей Зорге занялся оформлением комнат, покрасив одну в красный, другую в желтый, а третью – в голубой цвет. Несмотря на нетрадиционное оформление, дом притягивал к себе людей. Сюда во множестве приходили друзья Рихарда по институту и редакции газеты, вечером собирались художники, музыканты, писатели. В общем, было весело – не менее весело, чем в доме Герлаха», – пишет Елена Прудникова.

Для Кристины это был лучший период их совместной жизни, она была совершенно счастлива. В ее воспоминаниях о муже много нежности: «Рихард любил кошек и собак и играл с ними, как мальчишка. Не будучи особенно разборчивым в еде, он тем не менее с удовольствием готовил. Его меню было не очень обширным, однако определенно больше моего… Если блин разваливался, он мрачнел. Его не утешало даже, если я называла бесформенное произведение его кулинарного искусства королевским блюдом…»

Рихард тоже был вполне счастлив. От скуки слишком спокойной бюргерской жизни его спасала активная деятельность в КПГ, в которой он быстро добился уважения и доверия. До весны 1924 года партия была под запретом, да и потом, когда коммунистам ценой больших усилий удалось легализоваться, отношение к ним властей было, мягко говоря, не особенно лояльным. Полиция бдительно присматривала за смутьянами, готовая к арестам за самые мелкие правонарушения.

Как раз в это время КПГ решила провести очередной международный съезд, и выбор пал именно на Франкфурт-на-Майне. В городе проходила выставка, ожидалось множество гостей, и организаторы сочли удобным воспользоваться этим обстоятельством – в разношерстой толпе было легко затеряться даже коммунистам из других стран.

Рихарду как наиболее ответственному и предприимчивому товарищу доверили обеспечить безопасность советской делегации. «Гостей из Москвы надо было расселить, обеспечить возможность работы, конспирацию, маскировку – все, вплоть до одежды, ибо советские люди своими костюмами и манерами резко отличались от европейцев. В конце концов Зорге привез их к себе. Соседи привыкли, что в домике над конюшней все время горит свет, ходят самые разные люди, и давно уже ни на кого и ни на что не обращали внимания. Сам Зорге, выходя по вечерам погулять с овчаркой, проверял окрестности на предмет наличия шпиков – все было спокойно».

Рихард подружился с товарищами из Москвы. Как и многие прогрессивные люди на Западе, он восхищался страной победившего социализма, был влюблен в ее имидж, романтический и суровый. Товарищи из Москвы, в свою очередь, не могли не оценить способности, ум и талант коммуниста Зорге и предложили ему работу в Коминтерне. Рихард не раздумывая согласился. Ему хотелось побывать на своей второй родине, ему хотелось настоящей серьезной работы, чего-то нового и интересного.

Кристина согласилась ехать с ним легко и без раздумий – ей тоже нравились приключения, но главным образом, конечно, ей просто не хотелось расставаться с мужем. Ей казалось, они смогут быть счастливы везде. Она и предположить не могла, что Советская Россия окажется тем самым рифом, о который разобьется лодка их любви – жизнь в стране победившего социализма оказалась гораздо более спартанской, чем она могла себе предположить.

Полгода ушло на оформление документов, и в декабре 1924 года Рихард с Кристиной приехали в Москву. Приехали не просто на экскурсию – приехали жить… Рихард получил советское гражданство, в марте 1925 года вступил в ВКП(б), занимался своей любимой социологией, писал для журналов «Коммунистический интернационал» и «Красный интернационал профсоюзов», в «Большевик» и в «Мировое хозяйство и мировая политика», освещая проблемы революционного движения в Германии, и выполнял прочие задания Коминтерна.

Кристина устроилась работать в Институт марксизма-ленинизма – ей предстояло заниматься переводом трудов Карла Маркса. Зорге с детства хорошо знал русский язык, ей же предстояло выучить его, как говорится, «с нуля», причем за короткий срок, и это оказалось нелегко, поэтому работа продвигалась трудно. К тому же Кристину совершено убивала неустроенность быта… После их милого и уютного домика в Германии комнатушка в гостинице, которую им щедро выделили под жилье, приводила ее в уныние.

Прошло не так уж много времени, и Кристина начала скучать по родине. К тому же… их страстная любовь с Рихардом как-то вдруг начала остывать, они уже не так нуждались друг в друге, как раньше, даже летний отпуск 1926 года провели порознь: Кристина отдыхала в Сочи, Рихард же отправился в Баку, чтобы встретиться с родственниками, которых никогда не видел, посетил он и поселок Сабунчи, нашел дом, где когда-то родился и где прожил первые три года своей жизни. Кристине он даже не стал рассказывать об этом, только упомянул, что ездил в Баку. По всему выходило, что они стали совсем чужими людьми… Как это случилось и почему? Неужели только потому, что Кристине так уж невыносимо было жить в Советской России? Или, может быть, она не могла простить ему измен? Говорили, что Рихард не пропустил ни одной хорошенькой машинистки из Института марксизма-ленинизма. Кристина работала там, и наверняка слухи об изменах мужа доходили до нее. А может… любовь просто умерла. Так тоже бывает.