Марина Райкина - За кулисами. Москва театральная

4

По телефону сообщили, что рейс снова откладывается на неопределенное время. Поэтому мы продолжаем прожигать жизнь, гуляя по ломаным улицам Королевского замка. Отсюда, с высокой горы, видно, как Дунай элегантно режет Будапешт на две части. «Дунай-Дунай, а ну узнай, где чей…»

До того как Юрий Петрович Любимов стал знаменитым режиссером знаменитой «Таганки» – властительницы дум целого поколения, он прошел серьезную жизненную школу – ФЗУ, ансамбль песни и пляски КГБ, Вахтанговский театр. Он говорит, что иногда содрогается, вспоминая, что вытворял в молодости, и по этому поводу очень жалеет свою маму. Однажды она лишилась чувств, когда ее сын – фэзэушник, пришел домой весь в крови.

– Местная шпана мстила кому-то из своих, кто их сдал милиции. У того нога была в гипсе, как и у меня тогда, вот они и перепутали. Спасло то, что когда меня хотели взять в кольцо, сзади оказалась стена. Я схватил трубу металлическую и стал ею размахивать. «Убью всех!» – кричал я. Кое-как отбился. Прыгнул в трамвай и так ушел от них. Домой явился весь в крови, с сотрясением мозга, без зубов. Тут мать и упала.

А когда сын поправился, то достал у кого-то финку, пистолетик маленький, отыскал своего главного обидчика и бился с ним не на жизнь, а на смерть.

5

Когда Любимов и Каталина встретились, их разделяли 30 лет: ему 60, ей в два раза меньше. Отношения развивались стремительно; несмотря на свой возраст и опыт сердцееда, Юрий Любимов и в 60 лет оставался романтиком. Он приглашал Каталину, которую звал Катькой, гулять по набережным, и с тех пор она полюбила туманы, которые накрывали влюбленных, как плащом.

– Бродили по каким-то холмам, беседовали, – вспоминает Любимов. – Ну, короче говоря, я влюбился и потом уже все думал, как мне с ней встретиться.

Как это ни кажется теперь парадоксальным, но свидание произошло при участии политических властей, которые так любили вмешиваться в общественную жизнь Любимова. На венгерской земле они вмешались в частную.

– Кате я назначил свидание, а до этого обязан был быть на вечере в советском посольстве. Короче, там идет концерт, чувствую, он затягивается, а меня же Катя ждет в гостинице. И я второго человека в Венгрии – Ацела, который ко мне по-дружески отнесся, тихонько спрашиваю: «Я вижу, вы собираетесь уйти. Вы не могли бы меня взять с собой?» Он удивленно на меня посмотрел: «А что ж это у вас в одиннадцать такие срочные дела?» И смеется. Я говорю: «Но вы же догадались. Мне обязательно надо быть». Я иду с ним, а советский посол перекрыл дорогу: «Вы, собственно, куда?» Ацел вмешался: «Я просил товарища Любимова. У меня с ним серьезный разговор». Посол отстал. Ацел довез меня до гостиницы, и там я увидел Катерину. Свидание состоялось при помощи главного венгерского идеолога.

6

Если Любимов артистов называл бандитами, это значит, что любил их. Рассказывают, как однажды на репетиции «Гамлета» Владимир Высоцкий никак не мог сделать то, что требовал режиссер. Он мрачно начинал хрипеть текст. «Нет, не то!» – кричал Любимов. Еще раз повторял. Еще раз. «Вы что, вахлак из подворотни?» – не выдерживает Любимов. «Ах, мать твою!..» – вопит Высоцкий и, схватив тяжеленную шпагу, швыряет ее в сторону режиссера. Орудие убийства падает рядом, вдребезги разбив стул. Любимов – ноль эмоций: «Стульчик надо починить. Позовите кого-нибудь. Продолжаем».

После смерти артиста он будет добиваться того, чтобы спектакль его памяти – «Высоцкий», увидел свет. Пойдет по партийным инстанциям, и партайгеноссе Зимянин из ЦК будет орать на Любимова:

– Ваш Высоцкий, подумаешь, антисоветчик, все ваши друзья антисоветчики! Вы домахаетесь своим партийным билетом, мы у вас его отберем.

Через год спектакль разрешит Андропов.

7

Но не всем по душе пришлась эта дунайская рапсодия. Артистки «Таганки», в отличие от своих венгерских коллег, не в силах были перенести увлечение своего главрежа. Они позвонили в Москву жене Любимова Людмиле Целиковской. Та встречала театр в Шереметьеве с каменным лицом.

Людмила Целиковская двадцать лет была гражданской женой Юрия Любимова. Суперзвезда советского кино, отечественный Голливуд. Огромные, на весь экран распахнутые голубые глаза, капризный, чуть с изломом рот несли с экрана образ наивной и легковерной красотки-попрыгуньи. «Сердца четырех», «Воздушный извозчик», «Иван Антонович сердится», «Попрыгунья», «Беспокойное хозяйство» – кто не помнил ее в этих фильмах. Между прочим, в наивной агитке о войне «Беспокойное хозяйство» она снималась вместе с будущим супругом – Любимов играл влюбленного в нее французского летчика и забавно шепелявил: вместо «ромашки» – «ромашишки».

В Голливуде с такой внешностью и при таких данных становились дивами. В Советском Союзе получали почет со всеми вытекающими отсюда материальными привилегиями. Но карьеру Людмилы Целиковской на взлете поломал Сталин. Когда Эйзенштейн снял ее в роли царицы в «Иване Грозном», то Сталин сказал: «Что это за царица? Не надо ее показывать царицей». И она надолго выпала из советской кинообоймы.

Актрису обожали мужчины. Любимов был ее пятым мужем, после студента театрального института Алексеева-Месхиева, писателя Бориса Войтехова, актера Михаила Жарова и академика Алабяна, сына которого потом воспитывал Юрий Петрович. Она была умна, музыкальна и хорошо образованна. Помогала Любимову строить его театр. Держала большой дом, всегда открытый для его друзей. Среди дня Людмила Целиковская, как правило, звонила в театр и справлялась, сколько у мужа в кабинете людей, – ей нужно было знать, на сколько персон накрывать стол. Весь быт Художника был на ней.

И с этой женщиной, игравшей в его жизни и жизни московской интеллигенции огромную роль, Юрию Любимову предстояло расстаться.

– Я понимал, что неприлично было бы ее обижать, в моем возрасте тем более. В 50 или 45 – ну ладно, а в 60 – это совсем скверно. Она любила театр, который я создаю, она его поддерживала, то есть она была со мной всегда.

Мы присели на углу какой-то улочки и заказали пиво.

– А когда пришло окончательное решение расстаться?

– Когда я понял, что надо решать. Так нельзя жить – на два дома, неудобно.

– А вы с Людмилой Васильевной выясняли отношения?

– Выясняли. Она какой-то такт проявила. Видимо, сперва надеялась, что пройдет это, все образуется. А когда она потеряла надежду, был у нее какой-то всплеск, неприязнь, огорчение. Но потом все прошло, и она повела себя весьма благородно. Весьма.

– А Катя была знакома с Людмилой Васильевной?

– Нет.

– Стоило ли разрушать брак с Целиковской, ведь люди годами поддерживают романы на стороне?