Kiedis Anthony - Scar_Tissue_rus

Сначала мы приняли фиолетовую кислоту. Она была настолько чистой и сильной, что мы немедленно получили невероятный кайф. Это было так, как будто мы смотрели на мир через новую пару очков. Всё было ярким и замечательным, и мы превратились в паровые двигатели с энергией, бегали по лесам, спрыгивали с деревьев и чувствовали себя полностью недосягаемыми для любой опасности. Затем вмешался духовный аспект кислоты, и мы занялись самосозерцанием. Мы решили понаблюдать за семьями в их домах, вламывались на разные задние дворы и шпионили за ними через окна, нам казалось, что мы невидимы. Мы заглядывали в окна и смотрели, как семьи ужинали, слушали их беседы.

Солнце начало садиться, и Джон вспомнил, что был ответственным за ужин для всей семьи, и что его отец в тот день возвращался из командировки.

“Я не думаю, что это отличная идея. Они узнают, что мы потеряли рассудок от кислоты”, - сказал я.

“Мы знаем, что мы под сумасшедшим кайфом от кислоты, но я не думаю, что они смогут догадаться”, - ответил Джон.

Я всё ещё сомневался, но мы пошли к нему домой, сели и абсолютно нормально поужинали со строгим папой Джона, его милой мамой и сестрой в инвалидном кресле. Я всего раз взглянул на еду, и у меня начались галлюцинации, я не мог даже и думать о том, чтобы поесть. Затем я начал зачарованно смотреть на то, как открывался рот папы Джона, и эти большие слова выплывали из него. К тому времени, когда родители Джона начали превращаться в животных, мы оба неудержимо смеялись.

Само собой разумеется, что нам обоим это очень понравилось. Это было так красиво, замечательно и галлюциногенно, как мы только могли себе представить. У нас были мягкие галлюцинации от травы, когда мы могли видеть цвета. Но мы никогда до этого не чувствовали, что путешествовали в отдалённую галактику и внезапно поняли все секреты жизни. Мы с нетерпением ждали нашего следующего кислотного путешествия в Мексике.

У предков Джона был красивый дом на белом песочном пляже, который уходил в бесконечность. Мы приняли эту зелёную кислоту утром, нашли небольшой наносной остров и провели в океане семь часов, просто гуляя по мерцающей и искристой воде среди дельфинов и волн. Те два раза были моими лучшими кислотными путешествиями. Позднее, оказалось, что действительно хороший ЛСД просто перестали делать, и кислота стала намного более едкой и ядовитой. У меня всё ещё были дикие галлюцинации, но это никогда не было таким же мирным и чистым чувством.

Я не хочу сказать, что Джон был моим единственным другом в Эмерсоне, потому что это не было бы правдой. Но, тем не менее, большинство моих друзей были аутсайдерами в этой социальной схеме вещей. Иногда у меня возникало случайное чувство, которое я бы назвал “меньше чем”. Я был меньше чем, потому что я не был так богат, как большинство этих детей. Я также чувствовал себя не у дел в том, что касалось девушек. Как любой хороший парень, проходящий этап полового созревания, я фокусировался на каждой сексуальной девушке, которая попадала в поле моего зрения. Их было полно в Эмерсоне. Они были богатыми маленькими начинающими примадоннами с именами типа Дженнифер и Мишель. Их обтягивающие джинсы от Дитто сверкали несметным количеством пастельных цветов и придавали молодым женским телам что-то действительно чудесное. Просто создавали, формировали, закругляли, подчёркивали изгибы и идеально упаковывали его. Поэтому я не мог отвести от них глаз.

Но всякий раз, когда я подходил к какой-нибудь девушке и предлагал ей встретиться со мной, она говорила: “Ты что, шутишь?”. Они были красивы, сексуальны, но они были снобами. Все те девушки хотели парня, который был бы старше на пару лет, или того, у кого было какое-нибудь дело или машина. Для них я был уродом, которого нужно избегать, и я ненавидел это. С девушками в моей средней школе у меня просто не было того чувства твёрдости и самоуверенности, которое я перенёс в другую мою жизнь, мою клубную жизнь, мою тусовочную жизнь и в жизнь друзей моего отца, где я чувствовал себя непринуждённо, где я всё контролировал и был способен общаться. Они не давали мне ничего для построения уверенности в себе, все за исключением Грэйс (Grace).

До того, как я расскажу об аномалии по имени Грэйс, я должен сделать отступление и протянуть нить моей сексуальной истории. После моей связи с Кимберли, у меня не было сексуальных отношений с женщинами около года. Но примерно в то время, когда у меня был опыт с Кимберли, я открыл для себя искусство и радость мастурбации, благодаря рубрике смешных фотографий в журнале National Lampoon. По какой-то причине мастурбация была той темой, которую мой папа не затрагивал. Он научил меня каждой крохотной частичке женской анатомии, но он никогда не говорил мне, что, если мне было нужно сексуальное удовлетворение, то я мог сделать это сам. National Lampoon вдохновил меня на то, чтобы понять это.

Весь этот эксперимент произошёл однажды днём в моей второй спальне. Я отнюдь не опаздывал в физическом развитии, но и не опережал его. Где-то в первый месяц, когда я уже мог получать оргазм, и у меня была эякуляция, я понял, что мог использовать фотографии, чтобы дойти до самого конца. Удивительно, что я не использовал обширную коллекцию журналов Playboy и Penthouse, которая была у моего папы. Меня привлекал реализм тех девушек в журналах Lampoon, тот факт, что девушки не были в обычных позах, которые считались сексуальными. Они были просто раздетыми девушками. Вскоре после этого в своих похождениях я использовал каждый журнал. Особенно в средней школе, когда это почти стало соревнованием, узнать, сколько раз в день ты мог онанировать, что тебя подогревало, и какие орудия ты использовал в этом процессе. Но это было намного позднее.

Примерно в то время, когда мои гормоны начали бушевать, я получил чудесный опыт быть ребенком, за которым присматривает Шер. Я был в восьмом классе и всё ещё время от времени тусовался с Сонни и Конни. По какой-то причине они изрядно набрались, и Шер вызвалась ночью присмотреть за мной. Мы расположились в её спальне, откровенно разговаривали друг с другом часами и действительно становились друзьями с первого раза.

Через некоторое время Шер повернулась ко мне и сказала: “О'кей, а теперь пора спать. Мы будем спать в одной постели. Это твоя сторона кровати, а это моя”. В моей голове было некоторое напряжение, я отнюдь не собирался совершать какие-то шаги в направлении этой женщины, причиной была просто мысль о том, что буду в одной постели с этим великолепным существом. Но я думал, что с этим всё было в порядке, потому что мы были друзьями.

Затем Шер поднялась в спальню и приготовилась ко сну. Она оставила дверь настежь открытой. В спальне было темно, но в ванной горел свет, поэтому я смотрел, как она снимает свои вещи, всё время притворяясь, что собирался спать. Там было обнажённое женское тело, оно было высоким, стройным, особенным и просто волнующим. У меня не было никаких порывов желать каких-либо физических отношений с ней, но в моих мыслях это был стимулирующий и не совсем невинный момент. Через некоторое время она вернулась обратно в комнату и легла в постель обнажённой. Я помню, как думал: “Это очень неплохо, лежать рядом с этой обнажённой дамой”.