Князь Владимир — создатель единой Руси - Сергей Эдуардович Цветков
— Бросим жребий на отроков и девиц, на кого падет он, того и зарежем в жертву богам.
Жребий, брошенный языческими жрецами, пал на Иоанна, сына Федора, юношу прекрасного телом и душою.
Посланники от киевлян пришли на двор к варягу и сказали:
— Жребий пал на твоего сына, выдай его, и мы принесем его в жертву богам.
Варяг отвечал:
— Ваши боги — идолы, вырезанные из дерева человеческими руками, нынче они есть, а завтра сгниют. А истинный Бог — один, который сотворил небо и землю, звезды, луну, солнце и человека. Не дам сына своего бесам.
Послы поведали обо всем киевлянам. Тогда горожане вооружились и силой вломились на двор к варягу, который вышел им навстречу в сени вместе со своим сыном. Толпа потребовала выдать сына.
— Если ваши идолы — действительно боги, то пусть пошлют одного и возьмут моего сына, — насмешливо ответил варяг. — А вы зачем хлопочете за них?
Обозленные киевляне подрубили сени, на которых стояли отец с сыном, и тяжелые бревна, обрушившись, придавили обоих.
Надо заметить, что богословский спор варяга с киевлянами состоит из общих мест, взятых из современной летописцу антиязыческой церковной литературы. Например, в более позднем летописным рассказе об «испытании вер» (под 986 г.) богословские аргументы «варяга» вложены в уста пришедших к Владимиру папских послов: «вера наша — как свет, кланяемся Богу, который сотворил небо и землю, звезды и месяц, и всякое дыхание, а ваши боги есть древо».
К тому же летописный рассказ противоречит широко известному гостеприимству русов, о котором с большой похвалой отзывались средневековые арабские писатели, и не только они. Вот, например, свидетельство Ибн Русте: «Гостям [русы] оказывают почет, и с чужеземцами, которые ищут их покровительства, обращаются хорошо. Они не позволяют никому из своей среды грабить и обижать таких пришельцев; если кто-нибудь из пришельцев жалуется им на причиненный вред или обиду, они оказывают ему помощь и защищают его». Но ведь киевские варяги — отец и сын — именно и были такими пришельцами, находившимися под защитой закона русского.
Здесь следует обратиться к показанию немецкого хрониста XII в. Гельмольда о человеческих жертвоприношениях главному божеству славянского Поморья Святовиту. Святилище его находилось на острове Рюген, и местные жители (славяне-руги, или ране) «в знак особого уважения… имели обыкновение ежегодно приносить ему в жертву человека — христианина, какого укажет жребий». Эти христиане, приносимые в жертву Святовиту, были захваченными на войне пленниками. О других поморских славянах Гельмольд пишет, что те «приносят богам своим жертвы волами, и овцами, а многие и людьми-христианами, кровь которых, как уверяют они, доставляет особенное наслаждение их богам». Это единственная аналогия обычаю, о котором ведет речь «Повесть временных лет».
Таким образом, вполне вероятно, что сказание о варягах-мучениках первоначально венчало повесть о захвате Киева Владимировыми «варягами». Только они и могли обращаться с захваченным городом и его жителями, как со своей законной добычей: «Это — наш город, мы его захватили…». Среди того «зла», которое, согласно летописи, пришедшие с Владимиром наемники сотворили киевлянам, было, вероятно, и требование почтить «варяжских» богов христианской кровью, как это было в обычае у них на родине.
Мужественное противостояние Федора толпе жаждущих крови язычников оказало сильное влияние на личность князя Владимира, предопределив его решение принять христианство. Не случайно первую каменную церковь в Киеве — собор Успения Пресвятой Богородицы — Владимир воздвиг именно на том месте, где варяги-христиане обрели свой мученический венец.
Во время раскопок 1908 г. у стен Успенского собора были обнаружены остатки двухярусного деревянного сруба — предполагаемое жилище варягов-мучеников.
Василий II
(958–1025)
Василевс. Соправитель Константина VIII. Крестный отец князя Владимира. Остался в истории с прозвищем Булгароктонос (Болгаробойца), которое закрепилось за Василием II в ходе многолетней войны (1001–1018) с Болгарской державой царя Самуила, которая велась с крайней жестокостью. Так, однажды василевс приказал ослепить разом 14 000 пленных болгар
Имя получил в честь святого Василия Великого.
10 января 976 г. в Константинополе умер Иоанн Цимисхий. Ходили слухи, что его отравили. И в самом деле, он покинул этот мир удивительно вовремя, ибо двум законным (порфирородным) наследникам трона, василевсам Василию II и Константину VIII, сыновьям умершего в 963 г. Романа II Лакапина, как раз исполнилось соответственно 18 и 16 лет.
По обоюдному согласию братья не стали делить самодержавную власть, и всю тяжесть правления взял в свои руки старший, Василий. Константин, который, по словам византийского историка XI в. Михаила Пселла, «всем казался безвольным прожигателем жизни, будучи человеком легкомысленным и склонным к развлечениям», только унаследовал титул василевса. Впрочем, и Василий II, как свидетельствует тот же писатель, поначалу «вполне пользовался своим юным возрастом и царским положением», считая своим уделом «легкомысленные царские развлечения и отдых».
Однако очень скоро Василию II пришлось оставить пиры и любовные интрижки и заняться куда более серьезными делами. Отныне он поистине не знал ни одного спокойного дня, постоянно тревожимый то опасностью полного распада государства под давлением извне, то дерзкими покушениями знатных византийских родов на его императорскую власть.
Первым мятежником стал шурин покойного Иоанна Цимисхия, доместик схол Востока (командующий восточными армиями империи) Варда Склир, пользовавшийся огромной популярностью в войсках благодаря своей громкой военной репутации, приобретенной в русско-византийскую войну 970–971 гг. Вскоре к нему присоединился Варда Фока, племянник покойного императора Никифора Фоки. При личной встрече в 987 г. они договорились о совместных действиях против Василия и полюбовном разделе империи: Фоке должна была отойти европейская ее часть, Склиру — весь Восток. Однако во время второго свидания (15 августа 987 г.) Фока арестовал Склира и посадил его в крепость под надзор своей жены, пообещав, впрочем, выполнить условия соглашения после взятия Константинополя.
14 сентября 987 г. на собрании богатых византийских магнатов и военачальников Фока был объявлен василевсом. Вся Малая Азия подчинилась ему без малейшего сопротивления. Следующим летом он уже стоял на побережье Мраморного моря.
Предотвратить надвигавшуюся катастрофу было нечем: по свидетельству Михаила Пселла, большая часть армии, в том числе ее цвет — отборные грузинские и армянские части, — перешла на сторону Фоки, которого также поддержали «самые могущественные в то время роды». В распоряжении василевса находился только немногочисленный столичный гарнизон. Тем не менее Василий не пал духом. У него еще оставался последний резерв — время, и он великолепно использовал его.
Сознавая очевидность того факта, что спасти трон может только вмешательство посторонней силы, Василий обратился за помощью к «архонту росов» — князю Владимиру, уже прославившему свое имя рядом выдающихся побед над ляхами, булгарами, хазарами. Союз с русами хорошо смотрелся
