День ВМФ - Владислав Март
– Это же самое главное, о чём вы вообще знаете? – негодовал Вася.
Наступил момент, когда я в деталях пересказал своё представление третий раз. Сергей ничего не спрашивал. Мне так никто и не позвонил. Пришёл вечер. Серёга стал переодеваться и как-то весело сказав «Эхе-хе», ушёл по барам, даже не предложив ходить по вызовам вместе. Я бродил между амбулаторией и кубриком дивясь как много работают матросы. Чистка пола сменялась покраской борта, потом тащили что-то тяжёлое всем миром, спускали шлюпку и снова красили с воды. Подъехала машина с цистерной и матросы тянули шланг. Среди постоянно занятых матросов тигром ходил замком. Своей железной палкой-тростью он поднимал коврики, ковырял краску, указывал что нести в первую очередь. Палка всегда находила какой-то косяк, какую-то недоделку и замком приходил в ярость. Слова его были не матерными, но жёсткими. Похоже весь порядок на корабле, вся его боеспособность держалась на этой палке. Пацаны моментально бросались исправлять выявленные палкой недочёты как будто могли стать следующими в том она найдёт изъян. Мне пришло в голову, что у матросов нет ни занятий с оружием, ни кроссов, ни рытья окопов, но они трудятся значительно больше, чем солдаты в моём представлении о срочной службе на суше. «Дежурному врачу подойти на трап!», – голос раздался сразу отовсюду и последовал противный звонок. «Бииип!». Я подошёл и получил информацию, что на «Настойчивом» травма у матроса. Незнакомый капитан-лейтенант с редким интеллигентным лицом и повязкой дежурного на рукаве объяснил куда идти. В той части базы я не бывал. Это был другой «рукав» залива, что формировал базу. «Мимо не пройдёшь» – закончил своё объяснение офицер. И, действительно, он оказался прав. Мимо «Настойчивого» невозможно было пройти. Это был самый большой корабль Балтийской базы. Позже я узнал, что существует его близнец «Беспокойный», но в то время он был в дальнем походе. Это был эсминец. Длиннющий и высокий, напоминал многоподъездный дом. «Настойчивый» был красивым. Больше разных надстроек и флагов, больше непонятных орудий-ракетниц, чем у нашего. От него на бетонную стенку берега сходило два трапа. Рядом как мелкие жуки суетились фургоны, что-то загружали. Напротив корабля в полосе зарослей была спортивная площадка со снарядами и турниками. Матросы красили не сам корабль, как повсеместно, а линии на бетоне и асфальте вокруг. Я вошёл, представившись и был проведён по длинным коридорам электроламп до кубрика, который очень напоминал купе поезда, как по размеру, так и по оснащению. В купе сидел на койке внизу слева матрос, справа капитан 2 ранга. Офицер диктовал матросу заявление, которое тот дописывал на планшете.
– Добрый вечер, я дежурный врач – перешёл я к делу.
– Мы ещё не закончили, – не глядя на меня сказал офицер.
– А также в детстве я часто падал с велосипеда и бился головой, – он диктовал матросу заявление.
– Угу, – матрос не поспевал писать.
– До призыва меня иногда без причины беспокоили головные боли, о которых я не сообщал, потому что боялся, что меня признают непригодным к службе.
Сцена несколько затягивалась. К нам подошёл в проём купе, стал рядом со мной местный мичман-фельдшер. «Это замком по воспитательной» – шепотом сказал мне мичман. «То есть политрук» – сказал я про себя, не вслух.
Через пару минут объёмное заявление матрос подписал и нам разрешили войти и осмотреть матроса. Начал я. Жалобы, анамнез, пальце-носовая проба, сравнил размер зрачков, без неврологического молоточка проверил какие смог рефлексы. Матрос с его слов ударился головой о люк, когда поднимался по лестнице с нижней палубы. Все симптомы указывали на сотрясение головного мозга. Я решил госпитализировать его, вызвать скорую для перевозки. Вторым осмотрел фельдшер, дав мне пока медкарточку матроса. Такой же кусок тетради, как на «Неукротимом». Медкнижка была почти пустой. Срочник только прибыл, согласно записям был здоров. Фельдшер не проверял никакие неврологические вещи. Он приказал матросу раздеться до трусов и внимательно осмотрел всё тело. Спросил откуда некоторые синяки и царапины. Все они были старые и несущественные, чем фельдшер явно остался доволен. Я записал свой осмотр в книжечку, как если бы это была история болезни, проставил точное время и вообще был очень аккуратен и внимателен к словам вспоминая «заявление» матроса. Подписался как «и.о. нач. мед. службы СКР 731 «Неукротимый»». Фельдшер ушёл. Матроса я попросил прилечь или занять удобное ему положение на кровати. Остался ждать скорую. Я боялся, что пропустил более тяжёлую травму головы и хотел посмотреть, что скажет человек со скорой помощи. Тот прибыл довольно быстро и вместе с «политруком» и медицинским чемоданом пришёл к нам. Осмотр был крайне поверхностным, но заключение тем же – сотрясение. Обращаясь к «политруку» медик сказал: «Имейте ввиду, за вами будет травматизм». Все ушли. Матрос в скорую, я на СКР. Ночью меня ещё раз вызвали на тот же корабль. Я очень спешил потому что решил, что матроса вернули и ему стало хуже. Но оказалось, что у другого болел живот, но прошёл. Я всё же внимательно осмотрел пациента, проверил все симптомы, которые только мог припомнить, чем вероятно замучил пацана. Убедившись, что придраться не к чему, я всё же рассказал сонному фельдшеру, что нужно повторно осмотреть матроса утром, передать всё новому дежурному и особенно быть внимательным в плане аппендицита. Фельдшер с полузакрытыми глазами кивал и кивал на любое моё слово. Я вновь развлёкся, оставив большую запись в медкнижке. Мне начинало нравится быть дежурным. Что-то обретало смысл. Кроме того, ночью на улице было прекрасно тихо и свежо, атмосфера куда лучше, чем на корабле. Все суда были подсвечены, у трапов горели белые лампы. Отчего-то у нашего корабля лампа была синей. Из-за этого его легко было найти на обратном пути. Огромный эсминец был освещён кусками отчего стал похож на замок. Пустой стадион и звёзды видные лучше, чем в городе были мне компаньонами по пути ко сну в кубрике. Утром никакой передачи дежурства не было или мне об этом не рассказали. Я как обычно пропустил подъём флага, позавтракал и пересказал Сергею вечерние и ночные дела. Он проявил любопытство, мы продумали более чётко как осматривать пациента в следующий раз, учесть местные особенности. Важность документации особенно подчеркивал мой напарник. Договорились, что следующее Валерино дежурство будет за Сергеем. Новостей из мира улицы Ленина и баров было немного. Кроме того, что студенты освоили местные топонимы для того чтобы точнее назначать место встречи. Оказалось, что горожане называют некоторые дома
