Одураченные. Из дневников (1939—1945) - Кельнер Август Фридрих

Тетрадь четвертая

1 мая 1942 — 14 августа 1942

Если кто-то еще воображает, что немецкий народ вдруг поднимется против гитлеровской диктатуры, то он заблуждается. Словами выражать свое желание, чтобы с правительством Гитлера было покончено, — напрасный труд! Это так же невозможно, как невозможно было свергнуть Наполеона на пике его могущества. Лишь поражение на поле боя привело к падению этого властелина. Так же обстоит дело и с Гитлером. Изменить ситуацию может лишь поражение в войне.

Гитлер околпачил весь мир. Вопреки моим ожиданиям, ему колоссально повезло с противниками — слабыми и хилыми. Повезло с трусливыми народами, не имеющими идеалов, не знающими чувства солидарности, народами бесчестными, не любящими свободу. Подкупленные Гитлером политики (в Норвегии, Венгрии, Румынии) дудели в ту же дуду, что и их господин и учитель. У противников — бездарные генеральные штабы, флоты для парадов, а не для боя. Таково было положение вещей в мире с 1939-го по 1942 год.

Когда же наши противники перейдут в наступление? Болтовни хватало с лихвой. Как немецкому народу образумиться, наблюдая за действиями Великобритании и США, которые не имеют ничего общего с действиями немцев? Разве боксер-тяжеловес даст победить себя сопернику, который лишь пучит глаза и не отвечает контрударами?

В замысле Гитлера не было ничего выдающегося. Он мог удаться лишь в условиях жесткой диктатуры. А тут уж Гитлер показал себя непревзойденным мастером. Ему потребовались: пропаганда, недопущение свободы слова, милитаризация молодежи и всего народа, наращивание военного потенциала, хотя мы нищие, угнетение нацменьшинств, германизация Европы и Мировая война.

Противник не старался распознавать наши слабые места, он был слеп. А должен был бы разрушать пути сообщения, подвергая их постоянным бомбардировкам. На нивы и леса сбрасывал бы зажигательные бомбы. Ведь обходиться без зерна и древесины крайне тяжело. Сделано ли что-нибудь в этих направлениях? Если и сделано, то очень мало. На главные железнодорожные магистрали, по которым перевозится уголь, не упало ни единой бомбы. Зимой суда стояли в рейнских гаванях. И ничуть не пострадали. Целы и невредимы электростанции, не имеющие зенитного щита. Цементных заводов в Германии немного, но их щадят, быть может, в угоду английским акционерам.

Бомбардировка железных дорог заставила бы нас капитулировать, так как у нас нет ни бензина, ни солярки, чтобы использовать другие средства транспортировки. Но наши противники — люди гуманные, они не желают, чтобы мы проиграли войну.

Мы вооружались в открытую. Первомайские манифестации на поле в Темпельхофе, партийные съезды в Нюрнберге, праздники урожая на северном склоне Бюккеберга — все это сопровождалось военными парадами. А остальной мир в это время сладко спал. Наверно, все послы и зарубежные генералы получали взятки. Только так можно объяснить существующую ситуацию.

Господам за океаном и по ту сторону Ла-Манша нравилось, что Гитлер сделал рабочих рабами; в своих странах они стремились к тому же. В этом главная причина открытой и скрытой симпатии к гитлеризму.

Франция и Польша были союзниками. Пока первая не стала с удовольствием наблюдать, как вермахт топтал вторую. Наш противник даже не пытался глушить пропагандистские передачи из Германии и не выражал своего неудовольствия, из-за того что в Германии зарубежные передачи как раз глушили.

На торжественной церемонии в Мозаичном зале Новой имперской канцелярии рейхсмаршал Геринг сказал: «Проявляя стойкость и упорство, надо довести эту войну до конца, сколь долго она бы ни длилась». Теперь его можно причислить к тем скептикам, которые всегда предсказывали долгую войну.

Троица. Поехали в Шоттен. Подняться на Хоэродскопф, как намечали, не получилось — из-за проливного дождя. Пытались пообедать в 5 гостиницах, но тщетно! В «Адлере» перед нами поставили по тарелке жидкого супчика. Ты так изменилась, Германия, что тебя не узнать.

Нац-соц. чаша еще не пуста. Лишь когда в ней не останется ни капли, можно будет сказать, что конец близок. А пока он не придет, нас еще будут кормить брюквой.

Никому из тех, кто отвечает за судьбу страны, и не снилось, что эта война будет длиться так долго. В 39-м ее называли, возбуждая у народа аппетит, «молниеносной». И немцы попались на удочку пропаганды, утверждавшей, что противник покорится Германии уже после наших первых побед. Даже тем, кто не поддерживал нацистский режим, военные успехи вскружили головы. Поэтому сейчас катастрофически мало людей, твердо верящих в неизбежность поражения Германии. Мы с женой с самого начала были уверены, что эту войну Германия проиграет, и нас было не переубедить.

Сегодня мы снова видим, как подогревается вера в победу. В официальных сводках о боях на Керченском полуострове и под Харьковом наше преимущество сильно преувеличивается, это должно взбодрить тех, кто приуныл. Нацисты знают психологию масс досконально. Ведь народ сохраняет оптимизм лишь в том случае, если победа следует за победой.

Экстренное сообщение по радио: битва за Харьков завершена. В плен взяты 250 000 солдат и офицеров большевистской армии. Враг понес огромные потери и обескровлен. О собственных потерях ни слова. Кстати, сколько времени нужно, чтобы, считая пленных, получить точное число — 250 000?

Вчера, после полудня, мимо меня прошел по Фридрихштрассе бывший лаубахский бургомистр Бём, остановился и громко крикнул мне вслед: «Хайль Гитлер!». По всей видимости, я ответил на его приветствие вяло. Это тот самый господин, который пару лет тому назад, услышав от меня на Веттерфельдерштрассе «Добрый день!», осадил меня возгласом: «Не добрый день, молодой человек, а ‘Хайль Гитлер!’».

К сожалению, в обоих случаях я, по понятным причинам, не мог ответить хлесткими, единственно верными словами. Дай Бог еще пожить нам обоим, чтобы ответ, который тогда был готов сорваться у меня с языка, все-таки прозвучал.

Запись в связи с газетным сообщением о смерти крайсляйтера Шёне в полевом госпитале на Восточном фронте.

Нацисты — мастера по части искажения фактов. Из садиста делают идеалиста, из злодея — верного соратника Гитлера. У крайсляйтера Шёне несомненно особые «заслуги», об этом свидетельствует вся его политическая карьера. Это тип бесцеремонного, жестокого нациста, который «принял самое активное участие в очистке Франкфурта от красной и еврейской сволочи». Неудивительно, что после этой «зачистки» в городе осталась отъявленная нацистская сволочь. Она и делила награбленное имущество. Ни один нацистский бандит не избежит той кары, которая настигла Шёне! В этом я могу поклясться уже сегодня. <…>

Не могу не отдать Гитлеру должное: он — отличный знаток душевного склада немецкого народа, хотя сам родом из Австрии. Он увидел, что у немецкого народа есть только ему свойственные слабости, и одну из них — зверскую жестокость — использовал в своих целях. Он сумел выделить из массы тех людей, которые слепо шли за его идеями и становились революционными фанатиками. Проникаясь радикальными, громкими лозунгами, к нему тянулись натуры отнюдь не нежные. С опорой на порядочных, миролюбивых людей революции не совершить. Когда цель была достигнута, ударные отряды двинулись на остальное население. Несдобровать было тем, кто перечил нацистам в политической борьбе. К счастью, многим удалось покинуть родину. Они вернутся сюда победителями!!

И потребуют отмщения за все причиненные им страдания. Негодяи получат то, что заслужили за последние девять лет тысячу раз. Только в таком случае можно будет говорить о торжестве справедливости. Пусть Господь Бог даст мне возможность стать очевидцем этого возмездия.