Исмагил Гибадуллин - Муртаза Мутаххари и Исламская революция в Иране
Эти стихи были написаны М. Мутаххари в ответ на стихотворение одного из иранских общественных деятелей XX века, которое его товарищ по заключению
Бакаи написал на обложке одного из томов «Маснави-йе ма’нави» Джалал ад-Дина Руми, принадлежавшего М. Мутаххари. М. Мутаххари был большим любителем классической персидской поэзии, и его речи и лекции изобиловали поэтическими вставками из сочинений персидских поэтов (Дж. Руми, Хафиза, Саади и др.). Однако эти несколько строчек, написанные достаточно изысканным слогом и выдержанные в классическом стиле, так и остались почти единственным поэтическим опытом самого М. Мутаххари.
Обращение М. Мутаххари к казалось бы несвойственному для него поэтическому языку передает всю напряженность переживаемого им момента. В этом проявилась особая эмоциональная привязанность М. Мутаххари к Хомейни, имевшая, безусловно, религиозно-мистический оттенок и временами переходящая в возвеличивание им своего объекта любви. Вместе с тем М. Мутаххари уже тогда разглядел в Хомейни черты будущего национального лидера, с которым будут связаны надежды большинства иранцев на свободу и справедливость.
Находясь под арестом, М. Мутаххари смог избежать большего срока заключения, в первую очередь, благодаря недовольству, выступлениям и акциям протеста со стороны провинциального духовенства, стекавшегося в Тегеран. Причиной этих волнений стал распространившийся в народе слух о том, что шах хочет предать Хомейни суду и расстрелять. На фоне общественного протеста власти были вынуждены отпустить заключенных, в том числе М. Мутаххари. Тем не менее Хомейни по-прежнему был изолирован от народа и находился под домашним арестом в Тегеране.
Таким образом, М. Мутаххари, который был одним из главных действующих лиц инициированной Хомейни политической кампании, вылившейся в массовые антиправительственные выступления, без каких-либо последствий вышел на свободу и мог продолжать свою работу в университете и проповедническую деятельность.
Принимавший активное участие в движении сторонников Хомейни А.А. Рафсанджани впоследствии написал о роли М. Мутаххари в событиях, произошедших в июне 1963 г.: «Я и некоторые другие мои друзья знаем, какую огромную роль сыграл Шахид Мутаххари в событиях мухаррама 1342 года, которые привели к революции 15 хордада или 12 мухаррама, но режим понял только незначительную часть этой роли»[129].
Выйдя на свободу, М. Мутаххари и не думал о том, чтобы прекратить борьбу, несмотря на то, что САВАК стремилась в течение всех последующих лет его жизни отслеживать его действия и передвижения по стране, ведь на его плечи ложилась большая ответственность. Исламское движение находилось в смятении после событий «пятнадцатого хордада», а Хомейни оставался под домашним арестом вплоть до апреля 1964 г. В отсутствие Хомейни его сподвижники, включая М. Мутаххари, развернули деятельность по сплочению рядов сторонников Хомейни и дальнейшему организационному оформлению исламского движения. М. Мутаххари, который пользовался авторитетом среди различных оппозиционных шаху политических и общественных групп, в это время играл особую роль в координации сил движения.
А.А. Рафсанджани подтверждает особую роль М. Мутаххари в продолжении политической борьбы: «…Мутаххари со своими единомышленниками в Тегеране в течение нескольких месяцев, пока отсутствовал Имам, не позволили сложить знамя борьбы»[130].
События «пятнадцатого хордада» стали поводом для последующей рефлексии М. Мутаххари о проблемах духовенства и выводов о дальнейших действиях. В своих заметках М. Мутаххари выделял ряд положительных и отрицательных сторон в произошедших событиях. Например, он ставил духовенству в заслугу «единство, сплоченность, единодушие и искренность», продемонстрированные в ходе оппозиционных выступлений, а также их «независимость перед лицом правящего режима». Он с удовлетворением отмечал, что в заявлениях помимо чисто религиозных доводов приводились ссылки на действующую конституцию, указывалось на подавление свобод и нарушение прав народа, что повлияло на настроения определенной части интеллигенции и сделало ее естественным союзником духовенства.
Однако в целом выводы М. Мутаххари носили критический характер и были направлены на исправление ошибок духовенства. Благодаря пропаганде противников духовенства позиция лидеров исламского движения была представлена как реакционная и ретроградная, так как Хомейни и его сторонники выступили против инициированных шахом реформ, будто бы имевших целью демократизацию иранского общества. М. Мутаххари обратил внимание на два вопроса, которые стали предметом злоупотребления противников: право женщин избираться в местные органы власти и земельная реформа. Он считал выступление моджтахидов против этих реформ серьезным просчетом, утверждая, что они должны были «представить ислам в качестве той силы, которая разрешает возникающие в обществе кризисы, а не в качестве фактора сохранения существующего положения, лишь усугубляющего эти кризисы»[131].
По его мнению, улемы должны были выступить с собственным проектом реформ и добиваться их реализации всеми законными средствами, в том числе путем участия в выборах. Также они «не должны (были) смотреть только в сторону простого народа и торговцев с базара», а должны были учитывать нужды всего общества, включая студенчество, которое стало главным объектом антирелигиозной пропаганды. М. Мутаххари писал: «Не надо разочаровывать молодое поколение в исламе как спасительной силе общества и представлять ислам как религию, противоречащую свободе, в том числе освобождению женщины от порабощения мужчиной и освобождению крестьянства от порабощения помещиками»[132].
М. Мутаххари пришел к выводу о необходимости общих объединительных целей и идеалов, способных расширить социальную базу исламского движения: «Всякое движение должно быть сильным с точки зрения цели, то есть его цели должны совпадать с надеждами и чаяниями народа… Движение должно заручиться поддержкой разума, логики, религии, веры, а также нужд и чаяний общества»[133].
Осознание того, что ключ к успеху лежит в области выработки целей и идеалов, стало поворотным моментом. Фактически М. Мутаххари поставил задачу выработки некой универсальной идеологии, которая могла бы выйти за рамки узкодогматических богословских проблем, рационально обосновать идеалы социального освобождения и стать движущей силой широкого общественного движения, потому как именно недостаток подобной идеологии привел к неудачному исходу выступлений духовенства в 1963 г.
В 1963 г. М. Мутаххари принял участие в создании новой организации – так называемых Исламских коалиционных групп (Хейатха-йе моталефе-йе эслами). «Хейатха-йе моталефе-йе эслами» объединяло множество различных неполитических религиозных обществ и групп, создававшихся в основном стихийно для удовлетворения религиозных нужд населения, проведения траурных собраний и организации проповедей. Эти группы объединяли представителей традиционного среднего класса – жителей отдельных городских кварталов, членов профессиональных организаций цехового и гильдейского типа. Их члены в большинстве своем не имели опыта политической и организационной работы, не обладали достаточными религиозными знаниями и нуждались в обучении и подготовке к активной общественной работе. По просьбе Имама Хомейни М. Мутаххари вместе с рядом других деятелей взял на себя задачу по их обучению и подготовке[134].
Был учрежден попечительский совет организации в составе М. Эраги, X. Асгароулади, М.С. Эслами, С. Ама-ни, А. Ладжеварди, а также Совет духовенства, состоявший из М. Мутаххари, С.М. Бехешти, А. Гафури, Моулаи и Анвари. Вся деятельность Коалиции исламских советов была организована строго иерархически. Совет духовенства доводил все предложения от низовых организаций до аятоллы Хомейни и спускал все указания Хомейни до рядовых членов. М. Мутаххари играл ведущую роль в этом совете и составлял многие заявления, однако всегда просил, чтобы его имя оставалось в тайне.
Один из членов совета, аятолла Анвари пишет об участии М. Мутаххари в собраниях, на которых обсуждались вопросы организации исламского движения и стратегии его деятельности: «Мутаххари тогда говорил, что по причине притеснений со стороны государства и препятствий, которые создавала САВАК, необходимо организовать работу по двум фронтам: во-первых, передний и открытый фронт, а во-вторых, идейный фронт, который будет помогать тем, кто находится на передовой. Фактически так и было сделано, и организация была разбита на два крыла: открытое и тайное»[135].
Идеологическая работа носила, по мнению М. Мутаххари, приоритетный характер. По словам аятоллы Анвари, М. Мутаххари сообщил Хомейни, что «народ до сих пор не знает ислама»[136]. По сути, этот тезис и являлся отправной точкой всей последующей напряженной и плодотворной интеллектуальной работы М. Мутаххари на протяжении почти пятнадцати лет. Чуть позже в предисловии к книге «Божественная справедливость» (‘Адл-е элахи), изданной в 1970 г., М. Мутаххари писал: «Вот уже около двадцати лет всякий раз, когда я брал в руки ручку и начинал писать книгу или статью, единственной целью написания моих работ было решить проблемы и ответить на вопросы, поднимаемые в связи с современными богословскими предметами. Некоторые мои сочинения посвящены философии, некоторые – этике, праву, истории и социальным явлениям. Хотя тематика этих работ совершенно различна, тем не менее все они проистекают из единого факта, который состоит в том, что священный ислам есть непознанная религия. Реальность этой религии постепенно преподносилась людям во все более искаженном виде. Существенная причина отхождения людей от ислама связана с ложными принципами, которые преподносятся под именем учения ислама. Наибольший урон этой религии сегодня нанесен теми, кто утверждает, что защищает ее, чем кем-либо еще… Именно по этим причинам я считаю своим долгом действовать со всей ответственностью, поскольку я компетентен в этой сфере»[137].
