Максим Гиллельсон - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

Лермонтова, ему сделалось наконец невозможным

отклонить настояния своего противника. Назначен

день, час дуэли, выбраны секунданты. Когда явились

458

на место, где надобно было драться, Лермонтов, взяв

пистолет в руки, повторил торжественно Мартынову,

что ему не приходило никогда в голову его обидеть,

даже огорчить, что все это была одна только шутка,

а что ежели Мартынова это обижает, он готов просить

у него прощение не токмо тут, но везде, где он только

захочет!.. «Стреляй! Стреляй!» — был ответ исступлен­

ного Мартынова. Надлежало начинать Лермонтову,

он выстрелил на воздух, желая все кончить глупую

эту ссору дружелюбно, не так великодушно думал

Мартынов, он был довольно бесчеловечен и злобен,

чтобы подойти к самому противнику своему, и выстре­

лил ему прямо в сердце 1. Удар был так силен и верен,

что смерть была столь же скоропостижна, как выстрел.

Несчастный Лермонтов тотчас испустил дух! Удиви­

тельно, что секунданты допустили Мартынова совер­

шить его зверский поступок. Он поступил противу всех

правил чести и благородства и справедливости. Ежели

он хотел, чтобы дуэль совершилась, ему следовало

сказать Лермонтову: извольте зарядить опять ваш

пистолет. Я вам советую хорошенько в меня целиться,

ибо я буду стараться вас убить. Так поступил бы

благородный, храбрый офицер, Мартынов поступил как

убийца. Он посажен в острог, а секунданты на гаупт­

вахту. Одно обстоятельство еще более умножает вину

Мартынова. Убив Лермонтова и страшась ожидавшей

его судьбы, он хотел бежать... бежать, и куда же?

К чеченцам, нашим неприятелям. Он был пойман

на дороге и отдан военному начальству 2. Армия

закавказская оплакивает потерю храброго своего

офицера, а Россия одного из лучших своих поэтов.

Не знаю, что будет с бедною его бабкою Арсеньевой.

Она взяла к себе Лермонтова еще в колыбели, дала

ему отличное воспитание, накопила ему прекрасное

состояние, для него одного жила и долго противилась

нелепому его желанию ехать на Кавказ учиться воен­

ному ремеслу на самом деле. Наконец должна была

согласиться на желание внука своего! 3 Я не знал

Лермонтова, но как не пожалеть об нем?! — хоть

и говорят, что он был нрава сварливого и имел уже

подобного рода историю с сыном французского посла

барона Баранта за жену нашего консула в Гамбурге,

известную красавицу 4.

459

ИЗ ПИСЬМА К П. А. ВЯЗЕМСКОМУ

31 июля 1841. Москва

Не знаю, известно ли уже у вас о смерти Лермонтова.

Он убит — и убит не черкесом, не чеченцем, а убит

русским на дуэли. Сообщу тебе подробности, кои мне

известны и кои слышал от Путяты 1, а он знает их по

письму князя Владимира Голицына к жене 2. Съехались

в Пятигорске Лермонтов с Мартыновым, сыном Соло­

мона, нашего здешнего покойного Соломона Михай­

ловича 3. Этот сын служил в кавалергардах, перешел

в линейные казаки, наконец вышел в отставку и поехал

лечиться на Кавказ. Он приволачивался за какою-то

дамою, не очень успешно. Лермонтов сделал стихи

и маленькую карикатурку, в коей Мартынов представ­

лен в своей странной одежде, и все это посвятил ему же,

Мартынову, с коим, бывало, служил вместе, но Марты­

нов принял это иначе, вспыхнул, не могли его урезонить,

драться, да и полно. Нельзя было Лермонтову отказать.

Судьба ему предоставляла первый выстрел. Он объявил

Мартынову, что не имел в виду его оскорбить, что все

была одна шутка, и что он ему же все первому показал,

чтобы вместе посмеяться, но что ежели он не так это

принимает, то он, Лермонтов, при всех тотчас же готов

просить у него прощение, но ответ был: «Стреляй!» —

«Я буду стрелять, но только не в т е б я » , — сказал

Лермонтов и выстрелил на в о з д у х , — конечно, справед­

ливость и благородство требовали, чтобы Мартынов

сказал своему сопернику (ежели уже хотел непременно

драться): этак неразумно, заряжай пистолет вновь

и целься получше, потому что я буду искать убить тебя,

вместо того Мартынов подошел к самому Лермонтову,

выстрелил ему à bout portant * прямо в сердце. Смерть

была скоропостижна, как выстрел. Удивительно, что

секунданты допустили такой бесчеловечный поступок.

Слышно также, что Мартынов хотел бежать в Одессу,

а другие говорят, к горцам, как будто Одесса не та же

Россия. Секунданты на гауптвахте, а Мартынов посажен

в острог. Это было 15 июля. Все чрезмерно жалеют

о Лермонтове, одну имел смерть с Пушкиным, а жаль

необычный талант, так много его имел. Жаль!

* в упор ( фр.) .

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ

ИЗ ПИСЬМА К А. Я. БУЛГАКОВУ

4 августа 1841 г. Царское Село

Мы все под грустным впечатлением известия о смер­

ти бедного Лермонтова. Большая потеря для нашей

словесности. Он уже многое исполнил, а еще более

обещал. В нашу поэзию стреляют удачнее, нежели

в Людвига-Филиппа 1. Второй раз не дают промаха.

Грустно!..

Сейчас получаю и письмо твое 2. Да, сердечно жаль

Лермонтова, особенно узнавши, что он был так бесче­

ловечно убит. На Пушкина целила, по крайней мере,

французская рука, а русской руке грешно было целить

в Лермонтова, особенно когда он сознавался в своей

вине 3.

ИЗ «ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ»

В одно время с выпискою из письма Жуковского

дошло до меня известие о смерти Лермонтова. Какая

противоположность в этих участях 1. Тут есть, однако,

какой-то отпечаток провидения. Сравните, из каких

стихий образовалась жизнь и поэзия того и другого,

и тогда конец их покажется натуральным последствием

и заключением. Карамзин и Жуковский: в последнем

отразилась жизнь первого, равно как в Лермонтове

отразился Пушкин. Это может подать повод ко многим

размышлениям. Я говорю, что в нашу поэзию стреляют

удачнее, чем в Людвига-Филиппа: во второй раз, что

не дают промаха. По случаю дуэли Лермонтова кн. Але­

ксандр Николаевич Голицын рассказывал мне, что при

Екатерине была дуэль между кн. Голицыным и Шепе­

левым. Голицын был убит, и не совсем правильно, по

крайней мере, так в городе говорили и обвиняли Шепе­

лева. Говорили также, что Потемкин не любил Голицына

и принимал какое-то участие в этом поединке 2.