Василий Грабин - Оружие победы (иллюстрации оригинала)

В то время все, к чему было приложимо определение «скоростной», вызывало обостренный интерес. Во всем народном хозяйстве, и особенно в оборонной промышленности, велась напряженная работа по увеличению выпуска продукции, по созданию новых станков, машин, боевой техники. В этой обстановке успехи нашего КБ и завода не могли оставаться незамеченными. Причины успехов мы не держали в секрете, более того, пользовались всеми поводами, чтобы пропагандировать наши новые методы работы. Сущность их я не раз разъяснял в наркомате, на наших заводах, куда меня время от времени приводили дела. Но, как это часто бывает, молва распространялась быстрее и шире, чем точная информация. О наших методах много говорили, кое-где старались перенять их. Но поскольку понимались они в большинстве случаев поверхностно, ничего путного из попыток форсировать производство без серьезной его подготовки не выходило. Оттого, вероятно, и пошли разговоры о том, что наши методы ведут к снижению качества продукции. Вредность таких слухов была очевидна. Противостоять им можно было лишь одним способом — устроить широкое и всестороннее обсуждение сущности наших методов. Ванников неоднократно подчеркивал необходимость распространения опыта нашего КБ и завода и издал приказ о внедрении его на предприятия наркомата. Роль координирующего центра взял на себя начальник технического совета наркомата Эдуард Адамович Сатэль. Он организовал конференцию в Ленинградском институте повышения квалификации инженерно-технических работников. На 3 апреля 1941 года было назначено открытие первой конференции, посвященной скоростному проектированию и освоению пушек в валовом производстве по нашему методу. Предусматривалось участие в конференции широкого круга руководящих работников Наркомата вооружения, руководителей заводов, учреждений, связанных с оборонной промышленностью, специальных учебных заведений. В повестке дня конференции был мой доклад.

К началу 1941 года наши новые методы работы в основном' выкристаллизовались, обрели достаточно четкие формы. И хотя дальнейшая корректировка и развитие их не только не исключались, но и представлялись обязательными, в моем распоряжении было уже достаточно материала, чтобы убедительно доказать их преимущества. Но задача, как я ее себе представлял, заключалась не в том, чтобы предложить для копирования нашу схему работы. Предварительно нужно было подвергнуть серьезной ревизии целый ряд традиционных представлений, существовавших в промышленности. В частности, о роли конструктора и влиянии его на производство, об участии технолога в формировании нового изделия, о значении подготовки производства. Мы не считали, что скоростные методы и методы конструктивно-технологического формирования, разработанные нашим КБ, применимы лишь в области создания и производства артиллерийских систем. Вместе с тем мы далеки были от утверждения, что наш путь — единственный. Но в каком бы направлении ни шли поиски, успех невозможен был без пересмотра существующих традиций.

Убедительное подтверждение этому я получил, в частности, на совещании по обмену опытом скоростного проектирования, созванном в начале января 1941 года по инициативе партийного руководства. Кроме представителей нашего завода в совещании принимали участие руководящие работники и начальники КБ целого ряда предприятий. Мой доклад был дополнен подробным выступлением главного технолога нашего завода Гордеева и рассказом Антипина об опытном цехе, который он возглавлял. В свою очередь, доклад начальника КБ крупного станкостроительного завода, а также выступления конструкторов и технологов ряда предприятий давали возможность составить представление об основных методах, которые применяются для сокращения сроков создания новых машин и сроков освоения их в массовом производстве. Например, станкостроители следующим образом представляли себе скоростные методы:

«…В каждой машине есть наиболее трудоемкие, с точки зрения технологии, детали, которые требуют совершенно иных методов механической обработки или сборки. Поэтому нужно вначале найти эти детали, помочь цехам составить технологию их изготовления, непосредственно в цехе помочь освоению процесса. Важнейшей составляющей скоростного метода является четкое распределение работы, обязанностей и ответственности за выполнение работы. Это главное…»

Как явствует из приведенного выступления, конструкторы-станкостроители подменяли понятие «скоростной» понятием «оперативный» и ограничивали свою задачу оказанием помощи производственникам в «расшивке узких мест».

Вот еще одно выступление:

«…В конце ноября 1940 года решением партии и правительства нашему заводу поручили в кратчайший срок поставить на производство новое изделие. Причем в этом же году, то есть в декабре, произвести испытания. Что это за изделие? В нем 10 тысяч деталей, 1537 отдельных узлов и агрегатов. Изготовление их требовало 13 585 новых инструментов и коренной реконструкции цехов завода. 2 декабря мы получили чертежи. В этот же день собрали руководящий состав и поставили задачу: в три дня создать технологическую характеристику машины, в три дня разработать спецификацию и выдать ее снабженцам… Инженерно-технический состав завода рассадили по комнатам, чтобы работа шла по конвейеру… Задание было выполнено в срок…»

Здесь вырисовывается другая тенденция: скоростной метод понимается как «авральный».

Эти цитаты из протокола совещания более чем тридцатилетней давности живо воссоздают напряженнейшую атмосферу жизни предприятий самых различных отраслей промышленности. Ритмы ударные. О том, что они и предгрозовые, знали немногие, хотя вторая мировая война охватила уже всю Европу: капитулировала Франция, фашистская авиация бомбила Лондон, Италия напала на Грецию. К пакту Германии, Италии и Японии присоединились Венгрия, Румыния и Словакия. Только много позже стало известно, что уже в декабре 1940 года Гитлер одобрил первоначальный план нападения на СССР и дал указания о разработке более детального «плана Барбаросса».

В феврале 1941 года Гитлер начал переброску войск к нашим границам.

Казалось бы, в такой обстановке обмен опытом должен был носить характер конкретных рекомендаций, чисто практических советов. Я отдавал себе отчет, что именно этого будут ждать от меня многие участники предстоящей конференции по скоростным методам. Но в то же время прекрасно понимал: наша схема работы может оказаться не просто бесполезной, но и вредной, если ее будут формально внедрять без подготовки, без создания необходимых предпосылок — и организационных и психологических.