Неизвестный Троцкий (Илья Троцкий, Иван Бунин и эмиграция первой волны) - Уральский Марк Леонович

<...>за Ваше обещание ликвидировать остальные четыре экземпляра книги Д.А — М.У.> за все Ваши заботы-хлопоты, верную дружбу и, в особенности, за ваше обещание приехать в Париж! Только, ради Бога, поближе к концу <...> октября, ибо недели <за — М.У.> три <до этого — М.У.> я буду на отдыхе (<...> как говорят в Париже — каникулы), Вы сами представляете, какое это было бы для меня огорчение, если бы я и на этот раз не увидел Вас в Париже. Если будет охота, напишите открытку — два слова, когда возвратитесь с гор в Нью-Йорк. Еще раз, спасибо Вам, Илья Маркович! Сердечный привет Вам обоим от Надежды Михайловны. Обнимаю Вас.

Ваш Аминад Петрович.

Понедельник, 24 сентября 1951 г.:

Дорогой друг, Илья Маркович! Надеюсь, <...> что Вы с гор уже спустились в добрый час на твердую Нью-Йоркскую землю, и готовитесь к отъезду в Европу, во Францию, и Париж... <...> Какие Иды и Календы Вы нам готовите? Дело в том, что 8-го окт., е.ж.б. (ежели живы будем) мы с Надеждой Михайловной уедем в <...> отпуск (congé payé s. v. р.240) куда-нибудь на Юг (в Италию, может быть, ибо там еще фр. франк имеет некоторое хождение)... Вы сами понимаете, как мне было бы обидно, если бы после столь долгого перерыва (чуть ли не 14-15 лет) мы бы не встретились с Вами. (Ночной шофер женился на дактило241, которая работала днем. Так они никогда и не встретились.) <...> ради Бога, черкните несколько строк и скажите о Ваших планах (Вернусь я из отпуска 2-го-з-го-4-го ноября). 2) Мэнэ текэл фарес тахлес242 — надеюсь, что Вам удалось или удастся без надрыва поместить последние четыре экземпляра известного Вам произведения... К моей благодарности номер первый прибавится еще одна — номер второй <...>. 3) Будьте ангелом, и отправьте мне с таким расчетом, чтобы письмецо ваше мне получить до 7-го октября <...>. После всей вышеизложенной прозы, следует поэзия — поцелуйте ручки дорогой Анне Родионовне <...> и да хранит Вас Бог всех — детей и внуков. Купно!

<...> Ваш АмПет.

По-видимому, И.М. Троцкий так и не встретился с Дон Аминадо в Париже, который, несмотря на плохое состояние здоровья жены, посетил в октябре. Об этом его приезде в европейскую «столицу мира» косвенно упоминается в письме к нему Дон Аминадо от субботы 8 декабря 1951 г.:

Дорогой, милый, Илья Маркович! Дошла ли до Вас моя открытка из Флоренции? Последняя весточка от Вас была в конце сентября <...> — и мы ничего не знаем о здоровье Анны Родионовны. Ради Бога — неск. коротких строк, буду надеяться — благоприятных. А Вы сами как, старый друг? Авиация авиацией, а расстояние все то же. Хотелось бы повидать Вас, услышать, рассказать, вспомнить многое, вместе и порознь пережитое! В последнее время — большое огорчение — скоропостижная смерть Я.Б. Полонского243. Скоро Новый Год, хочу заранее пожелать Вам и дорогой Анне Родионовне и детям, и внукам Вашим — здоровья, благополучия, удачи! <...> Будьте, дорогой друг, здоровы, во что бы то ни стало! Ваш всегда. Ам.Пет.

P.S. <...> если возможность будет, ликвидируйте посл<едние> три экз<емпляра> книги (было их, кажется, четыре, и один Вам уже удалось, если не ошибаюсь, поместить). Не посетуйте на то, что мордую Вас!

Пятница, 15 февраля 1952 г.:

Дорогой Илья Маркович! «Грозный молодец» Андрей Седых рассказывал мне, что Вы перенесли трудную болезнь, что все это, слава Богу, благополучно кончилось, но что Вы имели замученный и усталый вид, когда он Вас видел на заседании Лит.Фонда. Скажите мне теперь, — спустя месяцы, как Вы себя чувствуете?! И что это была за болезнь? И кому это вообще нужно в нашу эпоху и в наши годы? А Анна Родионовна? Как ее здоровье, как она себя чувствует? Напишите непременно и подробно, и сразу, не откладывая в долгий ящик! Вы сами понимаете, что меня это занимает. Кроме всего прочего, Яша244 передал мне от Вас «сувенир» за одну кн<игу>. Спасибо, дорогой друг, все это, конечно, мелочи, но очень трогательно Ваше внимание <...>. Если <...> сможете, и дабы закончить счет сувенирам, переведите последние три сувенира, чтобы мне уже Вас больше не беспокоить по этому поводу, и чтобы самому мне вылезти из типографии. Будьте здоровы и благополучны, дорогой мой, Илья Маркович. <...>

Ваш всегда и навсегда. А. Амин.

Письмо Дон Аминадо от 15 апреля 1952 г. отличается особенно пышными славословиями в адрес И.М. Троцкого, подаваемыми, впрочем, в шутливо-ерническом тоне:

Дорогой Илья Маркович, отец народов, друг общества и отрочества! Пишу Вам во первых строках моего письма, что очень был тронут Вашим исключительно добрым вниманием, т.е. яичком ко Христову дню!, т.е. последними 15 долл, за книжку, и даст Вам Бог здоровья, потому что Вы человек системы Ангела, и находите время не только писать на всех языках мира (кроме армянского и грузинского), но еще и заниматься всякой дрянью, т.е. продажей натюрмортов Ваших оставшихся в живых собратьев! Теперь жду от Вас точного, краткого и заблаговременного сообщения — когда? И на сколько времени? Ибо буду (будем) счастлив (счастливы) Вас увидеть, наконец, после столь долгой разлуки!.. <...> Обнимаю Вас дорогой Заратустра.

Ваш Аминадо.

Как отмечалось выше, горячее желание «повидаться» было лишь у Дон Аминадо, по каким-то причинам Троцкий явно уклонялся от их личной встречи. Так, в письме от 19 декабря 1952 г. Дон Аминадо с огорчением констатирует:

...дорогой Илья Маркович! Так нам и не удалось повидаться, На мое письмо, срочно адресованное из Bains-les-Bains245 в Ваш парижский отель, Вы мне не ответили, потом наступила осень, пришла зима и... как поют французские Chansonnier246:

Она была дневная дактило,

А он — ночной шофер...

И так они и не встретились!

Вот еще один год кончается. Хочу послать Вам мои и Надежды Михайловны наилучшие пожелания и поздравления к наступающему Новому году, Вам, дорогой, старый друг и Анне Родионовне! Дай Вам Бог — здоровья, радости, благополучия, покоя, удачи, денег, — и счастья в детях и внуках! <...> Не отрывайтесь, не исчезайте опять на долгий срок! Будьте здоровы, и не забывайте преданного и любящего Вас

А. Аминадо.

Последнее письмо Дон Аминадо к И.М. Троцкому, датированное 7 сентября 1953 г., лишено обычной для него цветистости:

Дорогой, милый Илья Маркович! За какие грехи <я награжден — М.У.> молчанием? Ведь после Вашего налета на Париж летом прошлого года, когда нам так и не удалось встретиться, на письмо мое Вы мне не ответили. Не упрекаю, но огорчаюсь. Покойный С.Л. Литовцев247 любил в таких случаях цитировать Тютчева:

Я поздно встал, и на дороге

Застигнут ночью Рима был.

Но и самые лучшие цитаты не утешат, когда свидание не удается. Здоровы ли ВЫ? Как здоровье Анны Родионовны? Дети? Внуки? <...>Ради Бога, напишите о себе подробно. Я остаюсь верен старой дружбе и рад отсутствию деловых поводов или причин, чтобы написать Вам эти несколько строк, продиктованных единственным желанием узнать, как Вы и что с Вами. <...> Обнимаю Вас! Преданный Вам

А. Аминадо.

Вся переписка И.М. Троцкого с литераторами-эмигрантами в основном вращается вокруг проблем сугубо материальных — просьбы о вспомоществовании, поддержке тех или иных литературно-деловых начинаний. Письма Дон Аминадо не являются здесь исключением. Однако они выделяются на общем фоне — в первую очередь за счет своей литературности. Их тексты расцвечены шутками-прибаутками, цитатами и аллюзиями на те или иные исторические факты: «Счастливое избавление царской семьи в Борках», «морские жители», «Андрюша Ющинский»... При этом сатирической ноты не прослеживается: «Ювеналов бич» всегда нацелен на современность, а Дон Аминадо с головой погружен в прошлое.