Владимир Голяховский - Это Америка

Влатко она привозила еду, которую он любил, и они грустно сидели в его комнате. Лиля жалела, что он попал в такую обстановку, но не брала его к себе — ее целыми днями не бывало дома, и Лешка тоже не всегда мог приезжать к ним из-за работы. А Влатко хотел только общения с сыном, он приехал не к ней, а к нему.

Но главное для Лили было то, что того Влатко, которого она когда-то любила, того Влатко уже не было. Пришло полное отчуждение. Вспоминать прошлое им обоим было тяжело и неинтересно, их жизни давно разошлись. Она смотрела на него и думала: «Неужели это тот самый Влатко, неужели мы так страстно любили друг друга?» И он поглядывал на нее из-под густых бровей и тоже удивлялся тому, что это та самая Лиля. Любовь, близость, счастье — все это ушло. Какой смысл теперь вспоминать? Лучше примириться с забвением.

23. Американские амазонки

У Барбары не только не было приветливости к Лиле с Алешей, но и ее отношения с Лешкой тоже не были теплыми. Главной причиной его недовольства было полное неумение и нежелание Барбары вести хозяйство, непонимание, на что и как тратить деньги. Он зарабатывал мало, а на ее кредитной карточке, которую он дал ей, уже был долг более двадцати тысяч. Испугавшись разорения, он перевел дом и все хозяйство на свое имя. Атмосфера в семье была напряженная, он постоянно был мрачным и жаловался матери:

— Не знаю, что с ней делать. Она ничего не рассчитывает, бессмысленно тратит деньги, не готовит — ни разу даже супом меня не накормила. Как только дети попросят есть, она по два — три раза в день возит их в Макдоналдс и в другие дешевые рестораны. Там она, не понимая, заказывает для них большие порции, они не съедают, недоеденное она оставляет. Я ей говорю, чтобы брала домой остатки в doggy bag[124], я бы доедал. А она не берет. Всё это мне дорого стоит. Что бы я ей ни говорил — она ничего не слушает.

Деликатная Лиля в дела Барбары не вмешивалась, но жалела сына, давала ему деньги — затыкать дыры в бюджете. Она с горечью видела, что Лешка стал обожающим отцом, но не стал счастливым мужем, делилась с Алешей:

— Не могу понять, почему Барбара такая. Ей надо быть благодарной судьбе, что нашелся дурак, который женился на ней, надо стараться угодить ему, устроить быт. А она все делает наоборот. Почему?

Алеша качал головой:

— Одно объяснение — она американка. Мания многих американских женщин — быть полностью независимыми. Американки — это особый тип женского характера и поведения. Другая культура и психология.

— Но не все же американки одинаковые, не все такие, как Барбара. Лучше было бы ему жениться на эмигрантке, — вздохнула Лиля. — Насколько я знаю, русские эмигранты, которые женятся или выходят замуж за американцев, не очень счастливы.

— Главная характерная черта американок, — ответил Алеша, — стремление к независимости. И это не обычная, а какая-то агрессивная независимость, как у древнегреческих амазонок. Думаю, что немногие американки знают про них, но амазонки могут быть для них образцом. Американки — это «бабы с яйцами», как говорили в России. В других странах такой тип встретишь редко[125].

— Но почему, почему они такие? — восклицала Лиля в отчаянии.

— Это одна из типичных сторон развития современной Америки, результат движения woman’s lib (liberation), американского феминизма[126]. Женщины стали считать, что мужчины для них не необходимая поддержка в жизни, а только равные или даже более слабые партнеры. Можно образно сказать: в Америке каблук женских туфель стал все больше подавлять мужские ботинки. Подавление мужчин становится целью многих молодых американок. Они вырастают в сознании своей исключительности. Некоторые вообще не хотят иметь мужа и семью, а только партнера, чтобы забеременеть. Есть даже агентства, которые помогают им разыскивать таких партнеров. Это называется «родительская договоренность».

Лиля согласно кивала головой, а потом вставила:

— Да, а после замужества чуть ли не половина расходится, и все поздно рожают. Я часто слышала от наших медицинских сестер и молодых женщин — врачей: замуж я не собираюсь, поживу с бойфрендом несколько лет, посмотрю — может, потом и выйду за него.

Алеша продолжал:

— В мире журналистики и литературы всё больше женщин. В книжных магазинах полки уставлены романами, написанными женщинами. Большинство — вздор, но читают их в основном тоже женщины. В общем, американки утвердили себя как прогрессивные женщины и гордятся этим. Но при всей прогрессивности многим не хватает именно того, что характеризует женщин, — мягкости характера, простой женственности. Нельзя судить всех американок односторонне — критически. Но и нельзя поклоняться только лишь их социальным и правовым достижениям. Они бывают даже опасны своим слишком обостренным чувством самостоятельности. При демократии женщины в Америке — очень большая общественная сила. Их боятся, обхаживают и привлекают все, кто выдвигается на выборах, даже кандидаты в президенты.

— Что, ты думаешь, будет с американским обществом дальше? — спросила Лиля.

— Может быть, оно вернется к матриархату, как в доисторические времена.

С тех пор как в семье появилась Барбара, Лиля все больше приглядывалась к молодым американкам, ей хотелось понять их, она замечала их сверхчувствительность к любому высказыванию против женщин, даже в шутку.

В 1980–е годы началось и быстро, как эпидемия, распространилось новое веяние: тысячи американок стали обвинять мужчин в sexual harassment, сексуальном домогательстве, и даже подавать в суд за это. Женщины, девушки и даже девочки — подростки обвиняли мужчин разных возрастов и положений. Телевидение и пресса заполнились разбирательством дел о том, как мужчины трогали женщин, пытались целовать, делали намеки на работе, в компаниях, в школе. Апогеем этой кампании стало дело, которое возбудила чернокожая американка Анита Хилл против кандидата в члены Верховного Суда Клэренса Томаса, тоже чернокожего. Несколько недель члены Конгресса вынуждены были слушать все это и разбирать. При самом тщательном разборе ее обвинения оказались несостоятельными.

Но наряду с такой сверхчувствительностью американки могут считаться чемпионками в готовности пойти за деньги на любое публичное унижение, если это нужно для прославления. Есть даже такая поговорка: shame is fame, позор — это слава.

В молодые годы большинство американок слишком занято карьерой и собой, их идеал — выглядеть «секси», заниматься спортом и путешествовать, но не сковывать себя узами брака и семьи. Женщины в Америке зарабатывают все больше денег, все больше занимают ключевые посты. Наиболее активные опережают мужчин во всем. В четырех семьях из десяти женщины являются основным добытчиком (правда, это чаще у чернокожих). До 1970 года в Конгрессе и Сенате США женщин не было, теперь они составляют в Конгрессе 25 % депутатов, а среди 100 сенаторов — 20 %. Среди 50 губернаторов штатов — 12 женщин. Есть женщины генералы и адмиралы. Немало женщин стоят во главе банков и крупных фирм.