Уолтер Айзексон - Стив Джобс
Его поиски совершенства привели к навязчивому желанию Apple полностью контролировать каждый выпускаемый продукт. У него начиналась нервная чесотка при одной мысли о том, что великолепное программное обеспечение Apple будет стоять на каком-то паршивом чужом компьютере. И такая же аллергия у него начиналась, когда он думал о несанкционированных приложениях или контенте, разъедающих безупречные устройства Apple. Эта способность интегрировать аппаратное и программное обеспечение и содержание в единую систему позволяла ему культивировать простоту. Астроном Иоганн Кеплер говорил, что «природа любит простоту и единство». Любил их и Стив Джобс.
Инстинктивное влечение к интегрированным системам однозначно определило его позицию в самом фундаментальном споре цифрового мира: открытое против закрытого. Хакерский дух энтузиастов-любителей, выходцев из «Домашнего компьютерного клуба», требовал свободного подхода с минимальным централизованным контролем, требовал возможности свободно модифицировать программное и аппаратное обеспечение, делиться кодами, писать для открытых стандартов, сторониться частных систем и работать с контентом и приложениями, совместимыми со множеством приборов и операционных систем. К этому лагерю принадлежал молодой Возняк: спроектированный им Apple II легко открывался и щеголял множеством слотов и портов, которыми люди могли пользоваться по своему усмотрению. А Джобс с Macintosh стал главой другого лагеря. Macintosh был похож на программно-аппаратный комплекс, в котором оба аспекта тесно связаны и недоступны для модификаций. Дух хакерства был принесен в жертву ради цельности и простоты.
Поэтому Джобс и постановил, что операционная система Macintosh не будет доступна для чужого аппаратного обеспечения. Microsoft выбрал противоположную стратегию, позволяя кому попало лицензировать свою операционную систему Windows. Это не помогало созданию элегантных машин, зато привело к доминированию Microsoft на рынке операционных систем. Когда доля Apple на рынке упала ниже 5 %, метод Microsoft получил лавры победителя в мире персональных компьютеров.
Однако в долгосрочной перспективе модель Джобса оказалась тоже выигрышной. Даже занимая небольшой сегмент рынка, Apple получала огромный доход, в то время как другие производители съезжали на ширпотреб. К примеру, в 2010 году у Apple доля на рынке составляла всего 7 %, но она отхватила себе 35 % за прибыль от реализации продукции.
Еще более показательно, что в начале 2000-х годов приверженность Джобса к полной интеграции дала Apple преимущество в развитии стратегии цифрового концентратора, позволяющего вашему персональному компьютеру беспроблемно связываться со множеством портативных устройств. iPod был частью закрытой и интегрированной системы. Чтобы им пользоваться, требуется иметь программное обеспечение Apple — iTunes и скачивать контент из iTunes Store. В результате iPod, как iPhone до него и iPad после, радовал глаз своей элегантностью и всесторонней завершенностью на фоне наспех сделанной продукции конкурентов.
Стратегия оправдала себя. В мае 2000 года рыночная стоимость Apple составляла двадцатую часть от Microsoft. В мае 2010 Apple обогнала Microsoft как самая ценная технологическая компания в мире, а в сентябре 2011 года она стоила на 70 % больше, чем Microsoft. В первом квартале 2011 года рынок компьютеров Windows сократился на 1 %, а рынок Macintosh вырос до 28 %.
Затем битва перешла в мир мобильных устройств. Google выбрал открытый подход и сделал свою операционную систему Android доступной для использования любыми производителями планшетов или мобильных телефонов. К 2011 году их доля на рынке мобильных телефонов сравнялась с долей Apple. Недостатком оказалась фрагментарность, вытекающая из открытости Android. Многочисленные производители мобильных телефонов и планшетов сделали десятки модификаций Android разных видов, в ущерб стабильности и полноценному использованию приложений. В обоих подходах есть свои преимущества. Некоторым людям по душе свобода использования более открытых систем и наличие выбора аппаратного обеспечения, другие же предпочитают плотную интеграцию и контроль Apple, которые обеспечивают продукцию, более удобную для пользователя, с более простым интерфейсом, более высоким ресурсом аккумулятора и более легким использованием контента.
Минус подхода Джобса в том, что желание осчастливить пользователя оборачивается ограничением его полномочий. Один из самых рассудительных поборников открытой среды — Джонатан Зиттрейн из Гарварда. Его книга «Будущее интернета и как его остановить» начинается сценой представления Джобсом iPhone. Автор предостерегает о последствиях замены персональных компьютеров «стерильными устройствами с привязанной системой контроля». Более пылок Кори Доктороу, написавший манифест «Почему я не стану покупать iPad» для блога Boing Boing. «В дизайн вложено много труда и заботы. Но в нем присутствует и очевидное презрение к владельцу, — писал он. — Покупая iPad ребенку, вы не прививаете уверенность, будто ему под силу разъять мир и сложить его заново; нет, этим вы внушаете детям, что даже замена аккумулятора — задача для специалиста».
Джобс считал приверженность к интегративному подходу добродетелью. «Мы делаем это не из-за фанатичного властолюбия, — объяснял он, — а потому что хотим создавать отличный продукт, потому что мы заботимся о пользователе и предпочитаем отвечать за весь процесс, а не разбираться с той дрянью, которую делают другие». Он убежден, что оказывает человечеству услугу: «Люди заняты выполнением той работы, которую они умеют делать лучше всего, и хотят, чтобы мы занимались тем, что мы умеем лучше всего. У них жизнь и так насыщенная, хлопот полно и без того, чтобы еще ломать голову над тем, как подключать компьютеры и оборудование».
Такой подход порой противоречит краткосрочным деловым интересам Apple. Но в мир, заполненный никудышной аппаратурой, наспех сварганенным программным обеспечением, непостижимыми сообщениями об ошибках и раздражающими интерфейсами, он привносит замечательную продукцию, обещающую пользователю незабываемые ощущения. Использование продукции Apple — такое же изысканное наслаждение, как прогулка по столь любимому Джобсом саду камней Рёандзи в Киото, и подобного не достичь, преклоняя колени перед алтарем открытости или выращивая тысячу цветов. Иной раз даже приятно, когда тебя полностью контролирует кто-то другой.
Свойственная Джобсу интенсивность проявлялась и в его умении сосредотачиваться. Он ставил приоритеты, нацеливал на них лазерный луч своего внимания и отсеивал все отвлекающие моменты. Когда что-то его увлекало — пользовательский интерфейс для оригинального Macintosh, дизайн iPod и iPhone, вовлечение музыкальных компаний в iTunes Store, — его было не свернуть с пути. Но если ему не хотелось чем-то заниматься — юридическими дрязгами, рабочими проблемами, диагнозом рака, семейными проблемами, — он начисто это игнорировал. Способность к концентрации позволяла ему говорить «нет». Он вновь поставил Apple на ноги, убрав все, кроме нескольких центральных продуктов. Он упрощал устройства, уничтожая кнопки, он упрощал программы, уничтожая функциональные возможности, и упрощал интерфейс, уничтожая настройки.
Он считал, что умение сосредоточиться и любовь к простоте появились у него благодаря дзен-буддизму. Дзен обострил его интуитивное восприятие, научил отсекать ненужное и мешающее, привил почтение к эстетике минимализма.
Только вот, к сожалению, дзен-буддизм не подарил Джобсу подобающего спокойствия и внутренней безмятежности. Это тоже составляло его характерную особенность. Часто он бывал сплошным комком нервов и не пытался скрывать своего раздражения. У большинства людей между мозгом и языком имеется фильтр, который не пускает наружу жестокие слова и неприятные для окружающих реакции. Но не у Джобса. Он даже бравировал своей беспощадной честностью. «Моя работа — указывать на недочеты, а не подслащивать пилюли», — говорил он. Это давало ему определенную власть над умами и сердцами людей, но вместе с тем порой он вел себя, будем откровенны, по-свински.
Энди Херцфельд однажды сказал мне: «Единственный вопрос, на который я действительно хотел бы услышать ответ Стива: почему ты бываешь таким злым?» Даже члены его семьи не понимают, то ли у него и правда отсутствует упомянутый фильтр, который не дает другим людям произносить обидные слова, то ли он намеренно его деактивирует. Джобс уверяет, что первое. «Я — такой, какой я есть, и нечего ожидать, что я буду другим», — ответил он, когда я задал этот вопрос ему. Но я полагаю, что он вполне мог бы себя контролировать, если бы хотел этого. Он причинял людям боль не от недостатка чуткости. Наоборот — он прекрасно умел оценить человека, нащупать тайные струны его души и по желанию либо затронуть их, либо сыграть на них, либо оборвать их.
