Русская Армия в изгнании. Том 13 - Сергей Владимирович Волков
На рысях мы прибыли на улицу Лавров, лежащую на отдаленной окраине города. По обеим сторонам дороги тянулись фруктовые сады с проволочною оградою, и, таким образом, для действий кавалерии оставалась свободной только лишь одна шоссейная дорога. Я выслал вперед двух дозорных, разместив остальных драгун на перекрестке дорог так, чтобы одна их часть находилась слева, а другая справа улицы Лавров, оставляя шоссейную дорогу совершенно свободной. Своему помощнику лейтенанту Шеню я поручил пятнадцать драгун и приказал стать в резерв на улице Солнца. Ввиду зимнего времени, на солдатах были надеты синие мундиры с малиновыми обшлагами и воротничками, что создавало весьма красивую батальную картину. Спешив людей, я подозвал к себе старшего сержанта и попросил его ориентировать меня в этой совершенно незнакомой мне части города.
Через полчаса после нашего прибытия ко мне прискакали дозорные и доложили, что по шоссейной дороге из Сан-Лоренцо движется пехотная колонна противника. Вспомнив заветы фельдмаршала Суворова – быстрота, глазомер и натиск, – я посадил по коням свой взвод и подал команду вынуть сабли и взять пики к бою. По семь человек с каждой стороны дороги мы гуськом пошли рысью навстречу противнику. Через несколько секунд показалась на дороге пыль, и мы увидели за поворотом улицы неприятельскую пехоту. Ничего не подозревая, они шли походным порядком без дозоров, с винтовками, висевшими на плечевых ремнях. Вид у солдат был усталый, по-видимому, они совершили большой переход.
Подпустив колонну приблизительно на двести метров, я крикнул: «Да здравствует президент Гондра!» – и бросился на инсургентов в конную атаку. Атакованные врасплох конницей, пехотинцы обратились в бегство и скрылись в апельсиновых садах. Взяв на дороге в плен восемнадцать солдат и двух сержантов, я отправил первый трофей правительственных войск к майору Торресу. Оправившись после неожиданного нападения, противник перешел в наступление вдоль садов и, под прикрытием проволочной ограды, принялся обстреливать нас ружейным огнем. Не желая понапрасну терять людей, я отошел на угол авениды Солнца. Лейтенанта Шеню я отправил в тыл с пленными и на его место назначил сержанта Рескина. Предполагая, что кавалерия вернулась в Асунсион, пехота снова перестроилась в поход-порядок и вытянулась по авениде Петтироси.
Воспользовавшись такой небрежностью противника, мы вторично опрокинули пехоту конной атакой. На сей раз мне очень помог расторопный сержант Рескин со вторым взводом, разбив противника. Я опять занял Лавровую улицу и, спешив затем драгун, рассыпал их цепью по соседним апельсиновым садам. В пешем строю мы отбили пехотную контратаку и удержали за собою улицу.
Поздним вечером нас сменил третий взвод, с лейтенантом Ортисом. Он подъехал ко мне и, обняв, поздравил с победою.
– Капитан русо, все мы, офицеры эскадрона Эскольты Президента, сегодня гордились вами. Майор Торрес и капитан Гарсия де Сунига просили передать вам их благодарность за вашу конную атаку.
На радостях я расцеловался с ним по русскому обычаю и в половине десятого вечера вернулся в Асунсион. Вокруг города были вырыты окопы, и в них сидела правительственная пехота с пулеметами. Нервное состояние было настолько сильно, что меня чуть-чуть не обстреляли, приняв наш возвращавшийся полуэскадрон за противника. Каждый раз приходилось останавливаться, ждать офицера, вести с ним долгий разговор и в иных случаях показывать даже свое удостоверение личности. Все это происходило потому, что большинство офицеров меня еще не знало и принимало наших драгун за инсургентов, желающих прорваться в столицу.
На авениде Южного Креста я встретил на белом коне майора Торреса со штабом и капитаном Сунигой. Мое появление их встревожило. В ночном мраке они неожиданно увидели драгун, шедших с неприятельской стороны. Майор Торрес выехал нам навстречу и громко крикнул:
– Какая часть?
– Полуэскадрон Эскольты Президента возвращается с улицы Лавров, – отвечаю я, подъехав к нему с рапортом.
Майор Торрес крепко пожал мне руку и сказал окружающим его офицерам:
– Сегодняшний бой на улице Лавров принес русскому капитану лавровый венок.
Но больше всех был доволен капитан Гарсия де Сунига, я прославил в первом сражении его эскадрон. Подъехав, он похлопал меня по плечу и протянул походную флягу с ромом. Тут только я вспомнил, что с утра еще не успел выпить кофе. Попросив у майора разрешение, я верхом отправился ужинать.
Проезжая по авениде Петтироси, я заехал к доктору Риттеру на виллу Ньяндути. Рудольф Александрович уже знал про атаку и поздравил меня с блестящим началом боевой репутации.
– Ну, вот видите, я никогда не сомневался в ваших боевых качествах. Но, мой милый, жалко будет расставаться с армией, а это последует неизбежно с приходом в Асунсион армии полковника Шерифе. Очень жаль, что вы не перешли на его сторону. Все же, как русский человек, приветствую в вашем лице наше доблестное офицерство. Очень рад за вас.
Я успокоил старого друга и сказал, что полковник Шерифе так легко не вступит в Асунсион. Рудольф Александрович покачал головою и назвал меня неисправимым оптимистом.
В ресторане «Альгамбра» посетители встретили меня аплодисментами, а услужливый гарсон любезно положил на прибор вечерний выпуск газеты «Эль Аибераль», поздравив в лестных выражениях с боевым успехом. Я взглянул на газету и прочел на первой странице заголовок жирным шрифтом: «Капитан Сакро Дьябло».
Военный корреспондент с фронта описал на целой странице мою атаку на батальон майора Вейса, сравнив эскадрон Эскольты с донскими казаками, неустрашимо громившими врагов. Меня же он назвал, за трудностью произношения моей фамилии, Сакро Дьябло – кличкой, оставшейся за мною на все время службы в парагвайской армии.
Откровенно говоря, мне было приятно чувствовать себя героем дня, и по этому поводу я выпил даже бутылку шампанского. На следующий день все газеты писали о нашей атаке, поместили даже мою фотографию и назвали «тузом правительственной кавалерии». Так счастливо прошел мой первый конный бой в Южной Америке под созвездием Южного Креста. Я был, конечно, счастлив, но в то же время и печален. Мне недоставало женского сочувствия и хотелось хоть немного любви.
На военном совете 29 мая решено было наступление армии полковника Шерифе.
В первых числах июня инсургенты окружили Асунсион, и жители столицы ожидали со дня на день штурма. В городе сразу замерла повседневная жизнь, улицы наполнились солдатами, грузовики проносились с амуницией, сестрами милосердия и врачами, разъезжающими по открытым бой-скаутами полевым лазаретам. Правительственная пехота окопалась на стратегических высотах, шесть полевых орудий были расположены на самих опасных пунктах, и кавалерия, стоя на флангах, охраняла столицу от неожиданных неприятельских атак. На реке Парагвае канонерские лодки «Эль Треумфо» и «Адольфо Рикельмо» защищали центральные позиции своими тяжелыми пушками «Виккерс».
Необходимо отметить необыкновенную
