Первый кубанский («Ледяной») поход - Сергей Владимирович Волков
Свозят раненых и убитых. В Офицерском полку – 15 человек убито, до 60 ранено. На кладбище быстро роют могилу и хоронят убитых. Артиллеристы хоронят своих 4 убитых тут же у переезда. Но времени оказалось вполне достаточно, чтобы без помехи со стороны противника мог спокойно пройти обоз и за ним 2-я бригада.
Вернувшись со станции, генерал Деникин снова подъехал к генералу Маркову. Теперь уже генерал Марков спокоен. Задача, данная ему и его бригаде, выполнена блестяще, и он мог переговорить с командующим и рассказать ему в общих чертах, как прошло все дело и какие потери понесла бригада. Сказал и о себе: «Один свой же мерзавец так хлопнул из винтовки у меня над ухом, что я чуть не огрел его нагайкой. Отделался я шумом в ухе».
К генералу Деникину прибыл разъезд с донесением от начальника Кавалерийской бригады, генерала Эрдели. Бригада при переходе железной дороги к северу от станицы Медведовской в темноте нарвалась на красных, понесла потери и вынуждена была бросить орудие. Генерал Деникин приказал бригаде двигаться в станицу Дядьковскую, куда направляется армия, и выслать Черкесский конный полк в распоряжение генерала Маркова, остающегося со своей бригадой в арьергарде.
Через некоторое время генерал Деникин уехал в станицу, а за ним вскоре и генерал Марков, отдав последнее распоряжение: Черкесскому полку выслать разъезды и оставаться у переезда до получения приказания; Кубанскому и Офицерскому полкам, Инженерной роте и батарее перейти в станицу.
Переход в станицу Дядьковскую
К полудню все части армии, которые пропустила мимо себя 1-я бригада, втянулись в станицу Медведовскую и после короткого отдыха тронулись на станицу Дядьковскую. 2-я бригада пошла в авангарде. Так как красные всюду отстали, за колонной был послан и Кубанский строевой полк. В станице задержаны лишь Офицерский полк, 1-я батарея и 1-я Инженерная рота.
Через час с небольшим им приказали выстроиться на окраине станицы, у дороги на Дядьковскую. С печальным удивлением и тревогой марковцы видели оставшуюся силу своего полка. В нем не было и 300 человек. Его 2-я рота имела всего лишь 9 человек. Оказалось, что отсутствовало 2–3 десятка человек, которых не считали погибшими, которых видели здравствующими после боя. Подумали: вероятно, заснули в домах станицы и проспали подъем своих рот. Послали их разыскивать.
Но уже раздались команды. Из станицы подъезжала верхом группа всадников с развевающимся Национальным флагом, и в этой группе сразу же бросилась в глаза высокая белая папаха генерала Маркова. Но во главе ее ехал генерал Деникин. Взоры обратились на него. За весь поход все выстроившиеся видели его в первый раз, если не считать столкнувшихся с ним на станции Медведовской. Он был в расстегнутом штатском пальто, но в военной форме под ним, с двумя орденами Святого Георгия – на шее и на груди.
Генерал Деникин, поздоровавшись с частями, горячо благодарил их за одержанную ими блестящую победу, давшую армии выйти из почти безвыходного положения. Вызвав к себе Миончинского, он выразил ему особую благодарность за проявленное мужество в схватке с бронепоездом, а затем, повернувшись к генералу Маркову, громко благодарил его. Взоры всех теперь направились на генерала Маркова. Генерал Марков, весьма смущенный столь торжественной, высказанной ему перед строем благодарностью, немедленно ответил генералу Деникину:
– Ваше Превосходительство! Это не я, а они. Сегодня день артиллеристов, – и указал на батарею.
В строю на всех лицах засияли улыбки от столь неожиданной оценки, показавшей небычайную скромность генерала Маркова, отказывающегося от своего подвига и приписывающего его другим.
После этой короткой встречи с командующим части тронулись в станицу Дядьковскую. Генерал Деникин со штабом поскакал вперед, а генерал Марков обратно в Медведовскую, куда стягивался Черкесский полк. Бодро шла колонна. Погода хорошая, дорога легкая. Сон, усталость исчезли. Разговоры о бое, о генерале Маркове, о генерале Деникине.
Не находилось слов для оценки восторга перед генералом Марковым как начальником, командиром, имеющим сверхобычное влияние на подчиненных своим возбуждающим словом, заражающим примером на каждом шагу, в каждую минуту. Все безотказно чувствовали, как воля, энергия, смелость, дерзание и пр., включая только что выявленную им скромность оценки своих действий, не только влияли, но и чувствовались, становились желанным содержанием и их натур. Стать марковцем не только по признаку подчиненности, а и по духу становилось невольным и вольным идеалом. Все усиливающаяся и углубляющаяся общность между генералом Марковым и теми, к которым он обращался со словами: «Друзья мои!» – его подчиненным, связывала всех в одну неразрывную семью. Для марковцев их генерал стал, как никогда, «свой», «их», и стали говорить о нем – «наш Марков», отбросив официальное «генерал».
О минувшем бое говорили как о части исключительного сражения, начало которого было положено еще в колонии Гначбау. Сама подготовка к бою была началом сражения. И в нем первое место уделялось генералу Деникину. Сражение имело задачу вывести армию из окружения, и это было сделано. Говорили тогда – генерал Деникин разработал план, по которому генерал Марков разбил врага, и армия была генералом Деникиным выведена. Это звучало почти так же, как и фраза, говорившаяся раньше: «Генерал Корнилов задумал, а генерал Марков выполнил». «С генералом Деникиным не пропадем», – решили марковцы.
* * *
Дисциплина в армии – это ее душа. Потеря «души» ведет к развалу армии и к проигрышу войны. Революция 1917 года показала это наглядно. Однако она вскрыла огромный недостаток в понимании и внедрении дисциплины. Устав говорил, «в чем состоит дисциплина», но не объяснял ее сущность, не говорил, что в основе ее лежит идея, требующая подчинения воле «единого вождя». В результате обращалось внимание на внешние, показные стороны, а не на Душу, Дух, Идею.
Рядом с «душой» есть и «сердце». Потеря «сердца», второго по значению качества дисциплины, то есть потеря уверенности, твердости, настойчивости, ведет к нарушению порядка, внимания и в конечном случае – к отступлению, поражению в бою. «Потерю сердца» легче восстановить, чем «потерю души».
Два случая антидисциплинарных проступков произошли в Офицерском полку: один во время боя на станции Медведовской, другой – после боя. На станции полк привел в порядок генерал Деникин, однако не только не приведший к взысканиям, но и быстро забытый. Другой случай – при выступлении полка из станицы Медведовской.
В объявленный полку 2-часовой отдых часть офицеров позволила себе удалиться от полка и зайти в дома, с намерением найти в них сытную еду. Хорошо наевшись, они поддались требованию сна, поручив радушным хозяевам разбудить их, когда полк будет выстраиваться. Но их разбудили поздно: полк уже выступил. Не зная,
