Энцо Феррари. Биография - Брок Йейтс
Кончилось все, по крайней мере, на первых порах, чередой разгромных поражений в 1973-м. Регаццони принял, по всей видимости, более выгодное предложение BRM, которой теперь управляли преуспевающий лорд Луи «Большой Лу» Стэнли — персонаж в духе полковника Блимпа из сатирических комиксов — и его баснословно богатая жена. Партнером Регаццони по команде будет тощий австриец с торчащими передними зубами по имени Ники Лауда. Выходец из зажиточной венской семьи, Лауда назанимал много денег для того, чтобы арендовать для себя болиды у нескольких гоночных конюшен, в которых он учился ремеслу гонщика. Его прогресс был медленным, и в 1973-м его согласилась взять к себе только BRM — со скрипом сводившая концы с концами, — и то лишь третьим пилотом. Но уже к концу года этот хладнокровный и целиком преданный делу 24-летний гонщик начнет пилотировать существенно быстрее своих партнеров и привлечет к себе внимание Энцо Феррари.
К этому времени у Феррари будет просто феноменальная агентурная сеть. «Коммендаторе» кормили информацией не только люди вроде Коломбо и Форгьери (часто «редактировавшие» данные с трасс ради благодушного их приема боссом), но и в буквальном смысле десятки поставщиков, прилипал, журналистов и старых лоялистов Scuderia, передававшие ему сочные слухи, своевременные подсказки, хитроумные намеки, внутренние секреты конкурирующих команд и «сливы» корпоративной информации. Зачастую задействованные в этом потоке информации люди преследовали цель польстить движимому самолюбием лидеру конюшни, добиться от него каких-то услуг или обмануть его ради продвижения неких личных интересов. В поражениях никогда не были виноваты машины. Всегда проблемой были неспособные пилоты, скупые и неблагодарные устроители гонок, бестолковые поставщики деталей, некомпетентные личности, поставлявшие компании шины, идиоты, ведшие статистический подсчет времени круга и очков в общем зачете, но никогда сами машины — которые, получи они равные шансы против бесконечных заговоров, что строились против них, непременно выигрывали бы в каждой гонке. Сквозь этот густой туман самообмана и раздутых ожиданий рациональным людям приходилось пробиваться в работе с Феррари все последние двадцать лет его жизни, на протяжении которых он с каждым годом становился все более изолированным от остальных и все хуже информированным о делах команды.
Но в этой череде поражений людям в Турине и даже самому «Коммендаторе» было очевидно, что перед предстоящим сезоном 1974 года команде необходимо предпринять радикальные меры, если она хочет не только восстановить свою поруганную честь, но и заново обрести коммерческую ценность в глазах Fiat. Икса и его младшего партнера по команде, Артуро Мерцарио, весь 1973 год неудачи буквально преследовали: то сход, то финиш с громадным отставанием от лидера. В конце сезона оба пилота покинут команду. Икс был хорошим гонщиком, выступавшим с безусловной солдатской крепостью духа и боевым настроем, но на современных машинах Гран-при, оснащенных мудреными подвесками, которые можно было настраивать до бесконечности, и спойлерами, ни один пилот, каким бы одаренным или храбрым он ни был, не сумел бы справиться с недостатками плохого шасси. В стародавние времена суперзвезды вроде Мосса, Фанхио или Нуволари могли попросту перебороть второсортную машину на одном голом таланте. Но в век ультравысоких технологий влияние пилота снижалось до порядка 20 % (тогда как от машины успех зависел на оставшиеся 80 %), и ни одному человеку, независимо от уровня его мастерства и отваги, не было под силу эффективно пилотировать посредственный автомобиль.
Коломбо вскоре убрали из гоночного департамента. Форгьери вернули из чистилища, возвратив ему прежнюю должность. Он намеревался работать нон-стоп, в том маниакальном темпе, который мог выдержать только он сам, и все ради того, чтобы модифицировать и улучшить «312-е» — теперь в вариации «B3». В команде готовились и другие изменения. Shell Oil, голландский нефтяной гигант, поддерживавший Ferrari с самых первых дней существования Scuderia, прекратил оказывать ей свою поддержку. Никакой неудовлетворенности от сотрудничества с Ferrari у компании не было — дело было в недовольстве деловым климатом Италии в целом. Shell Italiana передала свои бизнес-интересы местному предприятию Agip. В ходе глобального переноса рынков Agip получил право спонсорства самой прославленной гоночной команды Италии. Но самые значительные изменения произошли в персонале — и не только благодаря сохранению в составе молодого и талантливого Ники Лауды, но и благодаря приходу Луки ди Монтедземоло. Аристократ-юрист и член семейства Аньелли, Лука, как его довольно скоро начали величать в автоспортивных кругах, по видимости был взят на должность тим-менеджера команды для продолжения политики Тавони, Уголини и Драгони. Но он оказался существенно более могущественным по сравнению с ними и в конечном итоге оказал гораздо более позитивное влияние на команду. В конце концов, Монтедземоло отчитывался перед вышестоящими силами. Он вел себя максимально почтительно по отношению к 74-летнему номинальному лидеру, по крайней мере на публике, однако нет никаких вопросов в том, что Лука ди Монтедземоло играл очень крупными картами и по-тихому оказывал на жизнь гоночного предприятия куда более существенное влияние, чем любой другой человек — кроме Феррари. Он играл роль стабилизирующей силы тогда, когда команда нуждалась в этом больше всего.
Но краеугольным камнем возрождения Ferrari стал Ники Лауда, личность которого будет зажигать огонь в сердцах людей в Маранелло так, как это не удавалось никому прежде со времен Джона Сёртиса. Лауда был первым представителем нового поколения гоночных пилотов, столкнувшихся с Энцо Феррари. Прежде «Коммендаторе» мог рассчитывать на то, что гонщики будут выступать за него из чистой любви к спорту, что будут рисковать своими жизнями ради славы,
