Царь Иоанн IV Грозный - Александр Николаевич Боханов
Мы писали тебе, осуждая твою гордыню, а не просили твою жену; нам твоя жена вовсе не нужна, делай с ней что хочешь. И крови неповинной мы не желаем – это ты из-за своей гордости проливаешь кровь христианскую и стремишься проливать. Ты пишешь, будто это ложь, что польская королевна была замужем за конюхом, так ты спроси тех, кто знает, кто такой был Войдило при Ягайле, Короле польском, и из-за чего была борьба между Ягайло и его дядей Кейстутом, и как Кейстут повесил Войдилу, и как Ягайло Кейстута захватил и велел удавить, тогда и узнаешь правду[700].
А что наш дьяк передавал твоему подданному Антону Ольсу, чтобы ты нам уступил все те земли, которые ты захватил в нашей вотчине, Ливонской земле, незаконно туда вступив, и насчет серебряной руды и мастеров, которые добывают руду, и насчет десяти тысяч ефимков за оскорбление наших послов, и насчет воинских людей, так это мы передавали тебе потому, что раз тебе надобно с нами сноситься, то ты должен это сделать; а если за такое великое дело с нашей стороны вы не отплатите великим же делом, то ничего не выйдет. Мы несправедливости не допускаем – это ты допускаешь несправедливости. Что тут справедливого, чтобы ты с нами сносился? Это совсем несправедливо, чтобы мы сносились с тобой, сами с тобой заключали мир, целовали крест, минуя наместников, и своих послов к тебе посылали.
Ты не хочешь послать нам послов бить челом, и мы удивлены, откуда у тебя такая гордость и сила взялась, что ты не хочешь согласиться на то, на что соглашался твой отец: отец твой весь свой век прожил, сносясь с наместниками, только разок под старость не захотел, – и как ему удалось это, ты знаешь. Отец твой с этим век прожил, а ты не хочешь – видно, ты лучше отца, что места его не хочешь! Если не пришлешь послов – миру не бывать; нам же к тебе послов посылать не подобает. Мы из снисхождения к тебе пишем. Если хочешь, чтобы мы тебя пожаловали и от сношения с наместниками освободили, то пришли к нам своих великих послов бить челом и отблагодари нас за это великим делом, насколько сможешь, тогда мы тебя пожалуем и от наместников освободим; а не дав выкупа, ты у нас этого не добьешься.
А что ты обращался к нам с лаем и дальше хочешь лаем отвечать на наше письмо, так нам, великим государям, к тебе, кроме лая, и писать ничего не стоит, да и писать лай не подобает великим государям; мы же писали к тебе не лай, а правду, а иногда потому так пространно писали, что если тебе не разъяснить, то от тебя и ответа не получишь. А если ты, взяв собачий рот, захочешь лаять для забавы, так то твой холопский обычай: тебе это честь, а нам, великим государям, и сноситься с тобой – бесчестие, а лай тебе писать – и того хуже, а передаиваться с тобой – горше того не бывает на этом свете, а если хочешь перелаиваться, так ты найди себе такого же холопа, какой ты сам холоп, да с ним и перелаивайся. Отныне, сколько ты ни напишешь лая, мы тебе никакого ответа давать не будем.
Если хочешь выступить, так наши люди твои пушки видели; а захочешь еще попытаться – увидишь, какая тебе будет прибыль. Если же захочешь мира своей земле – пришли к нам своих послов, и каковы твои намеренья, мы их послушаем, и что следует сделать, то и сделаем.
Писана в нашей вотчине, в Ливонской земле, в городе Панде, в 7081 году, 6 января (1573 год), индикта 1, на 40-й год нашего правления, на 26-й год нашего Российского царства, 21-й – Казанского, 18-й – Астраханского.
Канон[701]
Ангелу Грозному, воеводе и хранителю всех людей, посланному от Вседержителя Бога по все души человеческие. Ты же, человек, не забывай часа смертного: пой каждый день канон этот, творение Юродивого Парфения[702]
После утреннего пения читай: «Молитвами святых отцов наших, Господи Иисусе Христе, Сын Божий, помилуй нас. Аминь», «Царю Небесный»[703], «Трисвятое» и по «Отче наш»[704] – «Господи, помилуй» двенадцать раз, «Слава»[705], «И ныне»[706], «Придите, поклонимся» трижды, потом псалом 50-й «Помилуй меня, Боже», потом канон шестого гласа[707], песнь первую, ирмос[708] «Как посуху». Запев: «Святой ангел, грозный воевода, моли Бога о нас».
До страшного и грозного твоего, ангел, пришествия смилуйся обо мне грешном, о рабе твоем, имярек. Возвести мне конец мой, да покаюсь в делах своих злых, да отрину от себя бремя греховное. Далеко мне с тобой путешествовать, страшный и грозный ангел, не устраши меня, немощного. Приди ко мне, ангел, с миром и милостью, и тебе я очень возрадуюсь. Напои меня, ангел, из чаши спасения!
«Слава». Ангел святой! Напои меня из чаши спасения, и с радостью поспешу вслед тебе и молюсь: не оставь меня в сиротстве.
«И ныне». Родившая царя вышним силам, Пресвятая Царица! Ты милостива, Ты можешь облегчить мое бремя греховное, тяжкое.
Песнь третья, ирмос – «Никто не свят, как Ты, Господи Боже».
Святой ангел Христов, грозный воевода, помилуй меня, грешного раба своего, имярек. Когда настанет пора прийти тебе, ангел святой, за мной, грешным, имярек, и отделить мою душу от убогого тела, – войди с кротостью, да с радостью встречу тебя достойно.
Молюсь тебе, ангел святой, яви мне свой светлый лик и весело посмотри на меня, окаянного, да не устрашит меня приход твой святой, да приготовлюсь к встрече с тобой достойно.
«Слава». Ангел святой, посланник Божий! Дай мне, ангел, время покаяться в согрешениях и отринуть от себя бремя тяжкое. Далеко мне идти вслед тебе.
«И ныне». Ангел святой! Нет другого у меня заступника скорого. Помилуй грешного раба своего, имярек, и приведи душу мою ко Владычице, милостиво отпускающей грешным согрешения.
Песнь четвертая, ирмос – «Христос мне».
Молюсь тебе, страшный и грозный посланник вышнего Царя, воевода, посмотри весело на меня, окаянного, да не ужаснусь вида твоего и весело с тобою в путь пойду.
Плачу и вопию, воевода Царя Небесного: страшно восхождение твое! Да не тотчас предашь меня, грешного, тлению, но весело и тихо напоишь меня из смертной чаши.
«Слава». От сердца взываю к тебе, грозный воевода и воин Царя царствующим: нет никого сильнее и крепче тебя в битве
