Карл Густав Маннергейм - Мемуары

Поздравив меня и выразив несколькими дружескими словами как высоко он ценит то, что он, неизвестный солдат первой мировой войны, имеет сейчас возможность встретиться со мной, человеком, который и в те времена прославился как освободитель своего народа, рейхсканцлер перешёл на проблемы большой политики. Он выразил сожаление по поводу того, что Германия не могла оказать поддержку Финляндии во время Зимней войны. Для этого тогда у неё не было возможностей, поскольку это означало бы войну на два фронта, что было бы не под силу Германии, ведь её вооружённые силы были связаны на Западе, где из-за плохих условий погоды наступать было нельзя. Это было серьёзное невезение. Вооружение немцев было изготовлено в расчёте на хорошую погоду. Оно было прекрасным, эффективным, но, несмотря на это применять его можно было только в условиях хорошей погоды. Ещё с давних времён в Германии господствовало мнение, что вести войну зимой нельзя. Следствием этого заблуждения явилось то, что бронетанковое оружие и бронетанковые дивизии не подвергались испытанию в зимних условиях и не были оснащены для Зимней войны. Наоборот, целью проведённой опытной обкатки танков было доказано, что зимой вести войну нельзя. Если бы Франция была покорена ещё осенью 1939 года — рейхсканцлер рассчитывал захватить её в течение шести недель, — ход мировой истории был бы совершенно иным.

Большие успехи, достигнутые на Западе, были омрачены, продолжал рейхсканцлер, действительно огромным несчастьем — вступлением Италии в войну и её слабым боевым вкладом. Германия вынуждена была помочь своему союзнику в его трудном положении. Это означало рассредоточение ВВС и танковых войск Германии именно в тот момент, когда все имеющиеся в распоряжении силы намеревались сосредоточить на Востоке, поскольку, начиная с осени 1940 года, руководящие круги Германии начали подумывать о разрыве отношений с Советским Союзом. После переговоров с Молотовым в ноябре 1940 года стало ясно, что войны не избежать, ведь требования русских оказались совершенно неслыханными! В течение двадцати лет на вооружение будет брошено все, и становится ясно, что противник уничтожит наши народы, если мы сейчас общими усилиями не доведём борьбу до победы. Нельзя допустить, чтобы буря, сейчас угрожающая нации смертью, лет через пятнадцать-двадцать снова начала свирепствовать.

После этого на ленче, организованном в поезде главнокомандующего, выступил с речью президент республики. Затем речь произнёс рейхсканцлер. Он говорил без конспекта и очень часто повторялся. Выразив благодарность финской армии, он снова подчеркнул устрашающую масштабность подготовки коммунистов к наступлению на Европу и признался, как он счастлив тем, что принял решение встать на борьбу с угрозой, идущей с Востока.

В заключение речи рейхсканцлер от себя лично, от вооружённых сил Германии и от имени всего немецкого народа пожелал мне счастья в день моего 75-летия.

Днём раньше рейхсканцлер через адъютанта попросил приготовить для него питание согласно диете. Так мы и сделали. Когда многие на ленче ели предложенные хорошие, хотя и простые блюда, Гитлер удовлетворился небольшим количеством растительной пищи, запивая её чаем и водой. Один из присутствующих спросил у личного врача фюрера, неужели рейхсканцлер вынужден питаться так в связи с состоянием здоровья, на что тот ответил, что это не так. Эта спартанская привычка объясняется, прежде всего, психологическими причинами.

После ленча рейхсканцлер попрощался и самолётом отправился в обратный путь.

Моё предчувствие, что этот визит даст пищу излишним измышлениям, оправдалось. Финляндия за прошедшие военные годы занимала в отношениях с Германией самостоятельную позицию, и по этой причине можно было подумать, что действительной целью визита Гитлера было его стремление заставить нас участвовать в военных усилиях Германии. Примером шума, поднятого в мире этим визитом, можно привести следующие слова из газеты «Вашингтон Пост», которая всегда лояльно относилась к Финляндии: «Визит Гитлера в Финляндию может означать лишь одно. Нацистская Германия, сильно теснимая Россией, пытается уговорить финнов перерезать ту северную железную дорогу, по которой сейчас питают военный механизм России». Государственный секретарь США, господин Корделл Халл на одной из пресс-конференций говорил, что госдепартамент «тщательно следит за развитием ситуации, чтобы установить, будет ли следствием визита Гитлера в Финляндию более тесное сотрудничество, направленное против союзников». По его словам, визит был «с одной стороны, сознательно выполненным немецким трюком, целью которого было очернить Финляндию в глазах мира, выступающего против государств Оси, а с другой — попыткой замаскировать безнадёжные стремления в более эффективной форме втянуть Финляндию в военные действия государств Оси».

Эти сами по себе понятные толкования не имели под собой никакой почвы. Во время этого короткого визита, продолжавшегося всего три часа, никаких переговоров по военным или политическим проблемам не велось, рейхсканцлер ни в какой форме даже не пытался перевести беседу на эти вопросы.

Прошло некоторое время, и встал вопрос о том, кто должен нанести ответный визит. Поскольку объектом немецкого визита был главнокомандующий оборонительными войсками, то представлялось, что именно я должен отправиться в Ставку германских вооружённых сил. С другой стороны, рейхсканцлер был главой государства и в Финляндии встречался с президентом республики. После обсуждения этой проблемы было решено, что поеду всё-таки я.

27 июня я в сопровождении пяти офицеров отправился в путь — рейхсканцлер любезно предоставил в моё распоряжение вместительный самолёт. После спокойного перелёта самолёт приземлился вблизи Ставки германского главнокомандующего на некотором расстоянии от восточно-прусского города Голдап. На аэродроме гостей встретил генерал-фельдмаршал Кейтель, а также почётная рота и оркестр. До поезда рейхсканцлера, который стоял на одной из ближайших станций, нас доставили на автомашинах. Стряхнув с себя дорожную пыль, мы вышли на перрон ожидать прибытия рейхсканцлера, который вскоре прибыл в открытом автомобиле. Он подошёл бодрым шагом и крепко пожал мне руку, после чего я от своего имени и от имени армии поблагодарил Гитлера за его визит в Финляндию, а также передал ему привет от президента республики.

С железнодорожной станции рейхсканцлер увёз меня на автомашине в Ставку. Она находилась в обширном лесном массиве, где её отделы были расположены в тщательно замаскированных зданиях и в защищённых помещениях. Наиболее важные органы работали в огромных бункерах, и в одном из них состоялась довольно продолжительная беседа с глазу на глаз между рейхсканцлером и мной. Я, в принципе, ожидал, что он снова поднимет старый вопрос о совместных операциях против Ленинграда и Мурманской железной дороги, но, к моему удовлетворению, хозяин пожелал побеседовать о военном потенциале Финляндии. Представленные мной статистические сведения убедили его в том, что бремя, которое война возложила на плечи народа Финляндии, оказалось тяжёлым, даже более весомым, чем напряжения, выпавшие на долю Германии. Это дало рейхсканцлеру повод ещё признательнее говорить о наших военных успехах.