Валентин Осипов - Шолохов

И будет это продолжаться долго. Он продолжает писать — глава за главой, — а когда печатать будут? Каково писателю! Ждет, смиряя нетерпеливые авторские чувства и свою независимость.

Но не сломлен. Заботится, чтобы в Китай попала для перевода первая книга «Поднятой целины». Сообщает в журнал «Огонек», что «Правда» под предлогом большого объема не будет печать новые главы — может, журнал возьмет? Просит знаменитого художника Ореста Верейского иллюстрировать эти главы. Пишет ответ одному уругвайскому писателю — рассказывает о своих творческих планах на ближайшие два года: закончить «Целину» и военный роман… Случилось и такое: он, прозаик, дает доброжелательный отзыв на одну поэтическую книгу.

Но вдруг сразу две сенсации!

Первая — 23 февраля. Секретариат ЦК, несмотря на армейский праздник, в работе. Идет заседание — протокол запечатлевает: «Принять предложение Союза советских писателей о выдвижении в качестве кандидата на Нобелевскую премию писателя Шолохова М. А.».

Союз писателей тут же обращается к Сергееву-Ценскому. Он без всяких колебаний подписывает письмо в Стокгольм. Вспомнилось ли, как был с Шолоховым соперником на ристалище Сталинской премии. Начал: «Я весьма польщен Вашим любезным предложением. Считаю за честь предложить в качестве кандидата на Нобелевскую премию по литературе советского писателя Михаила Александровича Шолохова…» Обосновывает без всякого политиканства: «Это — эпопея о донском казачестве в бурные годы… В превосходных реалистических картинах писатель раскрывает светлые и темные стороны жизни… Любовь и ненависть, радость и страдания героев описываются Шолоховым с большой проникновенностью, знанием жизни и сочувствием к человеку…»

В конце марта ЦК узнает, что Нобелевский комитет откликнулся. Суслову вручен перевод письма: «Уважаемый господин Сергеев-Ценский! Нобелевский Комитет с интересом принял Ваше предложение присудить Нобелевскую премию М. А. Шолохову. Так как предложения должны поступать к нам не позднее 1-го февраля, Ваше предложение дошло до нас слишком поздно, чтобы быть обсуждаемым за нынешний год. Однако Шолохов будет выдвинут в качестве кандидата на Нобелевскую премию за 1955 год».

Ждать придется 11 лет.

Вторая сенсация — Шолохов задумал новый роман, да какой! Озорной… Но что подтолкнуло к такому невероятному и трудно постижимому помыслу? Не угадать… О нем известно из двух источников. Писатель сообщает одному другу, приправив письмо пряным юмором, — начал с поэтической строки из грузинского поэта Н. Бараташвили, закончил всемирным любовником Казановой: «„И теперь, когда достиг я вершины дней своих“, думаю, что о б…х писать веселее, чем о порядочных женщинах. Ну, какого черта можно написать о порядочной? Пересохнет на лету… Глубоко убежден, что ты — второй номер после покойного Казановы — разделишь мое мнение…» Второе свидетельство — стал заполнять какую-то анкету и вывел: «Могу вам заранее сказать, что этот роман восстановит против меня всех моих читательниц. Но так как к этому времени мне будет под 60, то я смело иду на такой риск и думаю, что не очень много потеряю, утратив благосклонность моих читательниц».

Посмотреть бы на лица ханжей и пуритан из ЦК, когда до них дошел замысел члена партии и лауреата Сталинской премии!

Ортодоксы с иными установками. В «Литературной газете» Шолохов читает статью с установочным заглавием «Священный долг писателя»: «Самая важная, самая высокая задача, со всей настоятельностью поставленная перед советской литературой, заключается в том, чтобы во всем величии и во всей полноте запечатлеть для своих современников и для грядущих поколений образ величайшего гения всех времен и народов — бессмертного Сталина».

Хрущеву очень не понравился призыв почитать Сталина. Тот же час пресек крамолу, потребовав снять с работы главного редактора Симонова.

Шолохов не ринулся по подсказке своей профессиональной газеты «запечатлевать» образ Сталина. Не взялся тут же за воспоминания, а ведь было что вспомнить. Не пополнил славословиями восстанавливаемую «Целину» и роман о войне.

Хрущеву нужны были сподвижники. Ему трудно было преодолеть себя во вздыбленных переоценках Сталина и сталинизма, но и обществу нелегко отрекаться от прошлого.

И до Вёшек долетает, как противоречива обстановка в писательском сообществе. Прощание со Сталиным… Дерзали на пересмотр прошедшего и неминуемо терзали души… Вытаптывали конъюнктурные тропки к новому курсу Хрущева и являли свое историческое плоскостопие… Отрекались от Сталина, а как быть со своей жизнью при Сталине? Растерялись: какой же строкой из этой жизни можно — и надо! — гордиться, какую же вымарывать за вредность в прошлом и за ненадобность в будущем? Надо ли все приписывать Сталину — что же тогда остается народу? Быть ли отныне эпохе возрождения или времени вырождения? Проклятые своей обжигающей неотступностью вопросы — и несть им числа.

Дополнение. Нобелевская премия… В 1993-м прочитал в журнале «Континент» (№ 76) несправедливые слова: «С каким тщанием на протяжении 12 лет Шолохов был ведом окололитературной бюрократией к Нобелевской премии…» Получается, что его талант не самодостаточен.

На мой взгляд, вели его через тернии, как явствует из уже изложенного. А если подталкивали, то не только советские писатели. К примеру, прославленный своей независимостью французский писатель и философ Жан Поль Сартр много лет добивался этой премии для автора «Тихого Дона». Даже снял свою кандидатуру в знак протеста, что ею никак не удостоят Шолохова. Напечатал: «Достойно сожаления, что премию присудили Пастернаку прежде, чем Шолохову… В нынешних условиях Нобелевская премия объективно выглядит как награда либо писателям Запада, либо строптивцам с Востока…»

Приговор для Берии

Шолохов узнает — быть Всесоюзному писательскому съезду. Второй в истории и первый без Сталина. Какие же превеликие надежды питают писатели, что смогут коллективно найти свое достойное место в жизни страны и народа. И ЦК он нужен, чтобы определить место писателей в общественной жизни.

«Правда» стала главным политнаставником для писателей и партрупором для читателей.

3 июня. Старый знакомец — Ермилов — большой ортодокс и любимец ЦК в статье «Советские писатели готовятся к своему второму Всесоюзному съезду» изрекал: «С большой художественной силой воплотила наша литература образ нового героя… Под направляющим руководством Коммунистической партии наша литература успешно… Решения партии по идеологическим вопросам с исчерпывающей полнотой определили задачи советской литературы…»