Эрих Редер - Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943

Я также считаю себя вечно обязанным многочисленным свидетелям, давшим свои показания не только лично перед судом, но и в виде аффидавитов, писем и других документов, отправленных со всех концов страны, причем многие из их авторов даже не знали меня лично. В общем же все свидетели, дававшие показания по адмиралу Дёницу и мне, своим поведением и даже внешностью самым лучшим образом создавали перед всеми образ германского военно-морского флота, притом что многие из них были доставлены в трибунал непосредственно из тюрем союзников. По сравнению с откровенными и убедительными показаниями этих свидетелей доказательства, представленные обвинением, в особенности в виде письменных документов и аффидавитов, выглядели слабыми и тенденциозными.

Что касается лично меня, то я постарался дать ясную картину того, к чему я был причастен, как до войны, так и в ее ходе, насколько мне удавалось это припомнить. Полагаться при этом я мог исключительно на свою собственную память, за исключением нескольких документов и части моих заметок, которые удалось добыть моему адвокату, несмотря на чрезвычайные трудности.

С самого начала процесса мы с адмиралом Дёницем для себя решили: самое главное, что сейчас поставлено на карту, – историческая справедливость военных действий Германии на море, которая была для нас гораздо важнее, чем какое бы то ни было обвинение, направленное против нас лично. По сравнению с сохранением доброго имени германского флота все последствия, касающиеся нас как личностей, не имели никакого значения.

Как само собой разумеющееся, адмирал Дёниц и я взяли на себя всю меру ответственности за происходившее в те периоды, когда мы соответственно стояли во главе флота. Такова была точка зрения, которой всегда придерживались германские военные руководители. Поэтому я гневно отверг все обвинения, предъявленные адмиралу Дёницу в связи с военными действиями подводных лодок за тот период, когда командующим флотом был я.

Именно методы ведения подводной войны были основным предметом атак обвинения. Но как раз в этом отношении мы всегда были предельно щепетильны. Прежде чем отдавать какие-либо указания или издавать директивы относительно действий наших подводных лодок, мы тщательно проверяли каждый их пункт в юридическом отделе военно-морского штаба и поэтому были уверены, что предприняли все возможные предосторожности против нарушений международных правил ведения войны на море. Как адмирал Дёниц, так и я выступали всегда приверженцами взглядов, что никакие действия не должны быть предприняты, никакие приказы или директивы изданы, если они могут привести к нарушению моральных правил войны на море, признаваемых всеми цивилизованными людьми. Я абсолютно точно знал, что адмирал Дёниц, отдавая себе в этом полный отчет, несколько раз подверг опасности вражеских атак наши подводные лодки и их экипажи, чтобы обеспечить спасение членов экипажей торпедированных судов.

Обвинение намеревалось доказать нашу вину, используя все возможные средства. В резком контрасте с этим проявилось отношение, выраженное в письменных показаниях, сделанных британским адмиралтейством и адмиралом Нимитцем, командующим американскими военно-морскими силами на Тихом океане, в нашу пользу.

Один раз в виде исключения трибунал смягчил свой запрет на наш доступ к конфискованным германским архивам и на получение нами свидетельских показаний из иностранных документов и от иностранных свидетелей. В ходе разбирательства об обстоятельствах подводной войны на море главному судье флота Кранцбюллеру после многократных попыток удалось добиться разрешения для одного из наших помощников адвокатов, капитан-лейтенанта Мекеля, просмотреть и сделать выписки из документов по действиям германских подводных лодок на море, секвестрированных в Лондоне. В дополнение к этому, трибунал удовлетворил запрос Кранцбюллера на разрешение получить показания у офицеров и чиновников британского и американского военно-морских флотов.

С помощью доктора Симерса главный судья флота Кранцбюллер подготовил и направил в обе эти организации список вопросов, на которые в обусловленное время получил ответы.

Из ответов английского адмиралтейства было установлено и принято трибуналом к сведению, что с самого начала войны британский флот начал вооружать английские торговые суда в соответствии с директивами, уже изложенными в 1938 году в их «Руководстве по торговому мореходству». Также торговые суда выходили в море под охраной вооруженного эскорта. Британские торговые суда имели приказы докладывать обо всех замеченных ими подводных лодках и по этой причине стали частью британской военно-морской системы разведки и оповещения. С 1 октября 1939 года британский военно-морской флот дал приказ британским торговым судам при малейшей возможности таранить германские подводные лодки. А 8 мая 1940 года британские военно-морские силы получили приказ топить, без предупреждения, любые суда, замеченные ночью в проливе Скагеррак.

Столь же искренние и полезные ответы дал на полученные им вопросы и адмирал Нимитц. Сразу же после начала войны с Японией, заявил он, правительство Соединенных Штатов объявило весь Тихий океан зоной военных действий и отдало приказ на ведение неограниченной войны против Японии. В этой зоне военных действий, охватывающей всю акваторию величайшего океана в мире, подводные лодки Соединенных Штатов имели право нападать без предупреждения на любое замеченное ими торговое судно. Действие этой директивы не распространялось лишь на госпитальные суда и некоторые другие, находившиеся под особой защитой из гуманитарных соображений.

Но самый важный вопрос из вопросника, направленного адмиралу Нимитцу, звучал так: «Было ли запрещено американским подводным лодкам, особым на то приказом или сложившейся практикой, принимать меры к спасению пассажиров и экипажей судов, потопленных без предупреждения, если эти меры подвергали опасности сами подводные лодки!»

Совершенно недвусмысленный ответ американского адмирала гласил:

«Как правило, подводные лодки Соединенных Штатов не принимали мер к спасению оставшихся в живых врагов, если такие меры были связаны с дополнительным риском или если тем самым подводная лодка ставила под сомнение дальнейшее выполнение боевой задачи».

Информация, полученная от двух высших и самых авторитетных офицеров двух величайших флотов, с которыми мы сражались во время войны, стала самой весомой для оценки методов ведения войны германским военно-морским флотом. В ходе Нюрнбергского процесса было установлено, что германский военно-морской флот вел военные действия в соответствии с теми же правилами и обычаями, которые соблюдались двумя крупнейшими флотами держав, с которыми мы сражались. В результате Международный военный трибунал полностью снял обвинение германского флота в ведении войны недозволенными методами, подтвердив, что эти военные действия велись в полном соответствии с положениями международного права. То, что мы с адмиралом Дёницем одержали победу в этом отношении, стало для нас самой важной частью процесса. Победа эта стала тем значительнее, что она была достигнута с помощью наших бывших врагов, в частности тех, чьи силы самым решительным образом сражались с нами в ожесточении подводной войны.