Наталья Ковалева - Елена Рерих. Путь к Посвящению

Надо бережно пережить это время.

Во время боя окружал вас плотною аурою, —

Это похоже на хлороформ, после надо отдышаться» [1085] .

В конце марта решено было устроить в школе небольшую выставку работ Николая Константиновича. Выставка была запланирована всего на один день. Подготовка выставки дала сотрудникам Рерихов ценный опыт развешивания картин. Этим занимались в основном Елена Ивановна и Николай Константинович, а члены внутреннего круга учеников помогали им, учась при этом общим принципам подбора картин при их развешивании на стенах.

Как писала З. Фосдик, «подбираются не только гармоничные краски, близкие по духу сюжеты, но и пропорция – мера должна подходить. Одна картина “скучна” рядом с другой, другая “терпка”. Удача [одной] “убивает” другую. Висят пять картин, и кажется гармонично, приходит шестая – и вся гармония нарушена, и все надо перевесить. Боковой свет лучше всего для картин, “лобовой” хуже всего. Две картины одинакового тона или красок нехороши, если висят рядом. Сегодня много раз перевешивали картины на первой стене, чтобы добиться желательной гармонии для глаза. Е.И. поражает своим знанием развешивания картин и пониманием красок. Какие дивные картины, и как украсились и заговорили стены! Какой великий художник Н.К.! Многое мы поняли сегодня – мудрость и красоту в художестве. Это всё иной мир! Краски как драгоценные камни! Все устали, кроме Е.И. и Н.К., которые больше всех и работали» [1086] .

Несмотря на столь короткий срок экспонирования – всего один день – выставку посетило много людей, и она произвела огромное впечатление на всех посетителей. Знакомый Рерихов, некто Рывкин, чтобы попасть на выставку, приехал специально из Филадельфии. Он ушел из зала последним, по словам Зинаиды, с трудом оторвавшись от картин и уверяя, что глядя на картины, он словно слышит колокольный звон. Среди посетивших выставку было много желающих купить картины; люди спрашивали цены на них и были очень разочарованы, узнав, что картины не продаются.

Темное влияние

Однако чем очевиднее были успехи Рериха как художника и руководителя Института объединенных искусств, тем активнее действовали его враги. Конечно, главным центром противодействия был иерофант тьмы, действующий через своих многочисленных пособников – не только его посланников вроде Вадьи, но и через завистливых и непорядочных людей.

На сеансе 26 марта Учитель опять предупредил Рерихов о том, что их враги активизировались. Компаньоны Хорша не оставляли попыток вовлечь его в опасные спекуляции, грозившие ему в конечном счете разорением. Мало того – в борьбе с успешно функционирующими культурными учреждениями Рерихов противник разыграл новую «козырную карту» – шовинистические чувства. До начала культурной деятельности Рерихов в США не было музеев, посвященных творчеству только одного художника. Музей Н. Рериха был первым в своем роде. У несостоявшихся художников это не могло не породить чувства зависти, последствием которого была клевета в адрес Рериха. В определенной среде начались разговоры о том, что Институт Объединенных искусств, созданный Рерихами, – это русская школа искусств, а музей Рериха, созданный при «Корона Мунди», – это музей русского художника, в то время как ни один американский художник не удостоился такой чести – иметь музей собственного творчества. Такими рассуждениями враги Рерихов настраивали соответствующим образом некоторых деятелей искусств и журналистов, а затем и Луиса Хорша, выступившего спонсором рериховских культурных учреждений.

В конце марта и начале апреля Зина и Морис беседовали с Рерихами и получили от них ряд указаний на будущее. Учитель М. видел, что под воздействием клеветы Хорш заколебался в своем мнении о Рерихе, и потому через Рерихов просил Зинаиду, как наиболее сознательную и преданную сотрудницу, направлять Хоршей в мировоззренческом плане, не позволяя им подпасть под влияние клеветы врагов.

Во время короткой встречи с Рерихами в начале апреля Елена Ивановна напомнила Зинаиде, как во время прошлой совместной встречи, состоявшейся две недели тому назад, ее кольцо, психологированное Учителем, так потемнело, что это удивило всех присутствовавших. Зинаида Григорьевна отметила, что это было связано с духовным состоянием Хоршей. Поскольку у членов круга сформировалось объединенное сознание, все сотрудники Учителя ясно почувствовали перемену в Хоршах, которым недоброжелатели Рерихов наговорили о недопустимости поддержки «русской школы», из-за чего якобы они наживут себе врагов среди американцев.

Ранее Рерихи уже советовали Зинаиде в случае колебаний и уклонений Хорша напомнить ему об ответственности, которую несет на себе тот, кто добровольно принял на себя миссию служения свету, и о том, что в гороскопе Хорша указано, что «…от него самого зависит его путь и рост, иначе все может рухнуть для него, как это ему ясно сказано в гороскопе» [1087] .

Кроме того, Зинаида подробно записала в свой дневник советы Елены Ивановны по поводу их будущих отношений с Хоршем: «Если он будет опять говорить об Америке и американской школе и искусстве, сказать ему, что если он попадет в лужу, то не принял [бы] ее за океан. В луже тоже есть вода, но она остается лужей. Потом, что в “Кор Арденс”, когда было основано Н.К., вошли все мировые имена, как Метерлинк, Местрович, Тагор, не потому, что они любили Америку и ценили ее искусство, а потому, что там был Рерих и из-за него они пришли. Рерих – личность мировая, через него были даны и Мастер-Институт, Корона Мунди, Музей, и задачи этих учреждений интернациональны.

Шовинизма у нас в Школе не должно быть, чуть мы станем на американскую сторону, мы этим самым теряем место в Белом Братстве, ибо Оно во главе своих Мастеров признаёт только дела всего мира. Это надо при случае сказать Хоршу.

В одном из указов М. говорит: “Если сущность ваших дел хороша для всего человечества, она хороша для вас”.

Мы не можем отдавать пристрастного предпочтения никакой нации, а [надо] собирать сокровища всех наций и давать их учащимся. Н.К. в России имел редкую коллекцию картин старых мастеров, которую собирал всю жизнь. Один Третьяков собирал только русских художников, его брат – иностранных мастеров. В Америке наибольшие цены платят за Ван Дейков, Рубенсов и т. д. Говоря же о русском искусстве, надо не забыть, что громадный успех имеет Московский Художественный театр, русский балет, на них Отто Кан тратит громадные деньги. Один из лучших американских художников, Морис Стерн, – русский из Москвы, русская музыка в лице Рахманинова, Хейфеца высоко ценится, даже американец-танцор – художник Стоуэт, прицепил себе кличку “русский”, чтобы иметь больше успеха. Лучшая опера здесь итальянская, из всего мы видим, что в Америке пока своего нет или очень мало, и благо тем, кто не шовинисты, а берут лучшее у других наций.