Первый кубанский («Ледяной») поход - Сергей Владимирович Волков
– А как бы я хотел быть теперь с вами!
Потрясенные отчаянными боями у Екатеринодара и сознанием тяжелого положения армии, добровольцы почти безразлично отнеслись к понесенным ими потерям; может быть, потому, что все их мысли и чувства теперь были направлены на «выход из положения». Но в частях все же производился подсчет наличного состава.
Итоги были печальные. Офицерский полк в боях под Екатеринодаром и во время отхода от него потерял 50 процентов своего состава, то есть около 350 человек, из которых около 80 человек было убито и до 50 человек пропало без вести. Эти последние потери главным образом относились к 6-й роте, состоявшей из зеленой учащейся молодежи. В полку оставалось не больше 400 человек. Состав рот такой: в 1-й и 3-й приблизительно по 100 человек, во 2-й – только 40 человек, в 4-й – 50 и в 5-й и 6-й ротах по 40. 2-я рота, понесшая огромные потери, потеряла убитыми своего командира, полковника Лаврентьева, и его заместителя – полковника Зудилина. Были потери убитыми и ранеными в 1-й батарее и 1-й Инженерной роте. Последняя насчитывала в своем составе 80 человек. Вся армия, начав бои под Екатеринодаром в количестве до 6000 человек, в колонии Гначбау имела менее 3000.
Для всех добровольцев было ясно, что неудача их – следствие огромного превосходства врага в силах, и это не только в течение одного-двух дней боя, но и всех 5 дней. Армия не могла ввести в бой сразу все свои силы, задержанная переправой через реку Кубань. Каждый день она билась с врагом, уменьшалась в количестве, в то время как враг усиливался. Требовалось огромное моральное и физическое напряжение. Могло ли быть оно крепким и неизменным, без малейшего отдыха в течение 5 дней?
Каковы были силы противника, стало известно позднее: от 40 до 50 000 человек. Известна стала и цифра его потерь – до 10 000 одними ранеными.
* * *
Уменьшившаяся в численности армия требовала некоторой переорганизации. В Офицерском полку 5-я и 6-я роты были сведены в одну – 5-ю. Роты рассчитаны на 2–3 взвода. Действующих пулеметов оставлено по 2–4 на роту.
Чрезвычайно огорчены были артиллеристы: из 10 орудий должно остаться 5, и только потому, что запас артиллерийских снарядов выражался в количестве 40. Четырехорудийные батареи становились двухорудийными, и при конной бригаде вместо 2 орудий оставлено одно. При батареях оставалось строго ограниченное число людей. Все конные прикомандировывались к командам конной связи, а пешие сводились в особую роту, названную Артиллерийской, численность которой была в 40–50 человек.
Распоряжения штаба армии коснулись и походного лазарета, и обоза с беженцами: нужно было сократить число подвод. Генерал Марков пронесся по обозам как ураган, но приводящий все в норму. Последовало уплотнение на подводах как раненых, так и беженцев. Весь ненужный и обременительный груз сброшен. Никакие мольбы беженцев не помогали.
Были лишние подводы и в воинских частях. Исключены и они. На каждые 100 человек оставлено только по две для перевозки запаса продуктов, запасных пулеметов, оружия и необходимых вещей. В результате всей чистки количество подвод армии уменьшилось более чем на двести.
Бой у колонии Гначбау
С утра – спокойно. Медленно тянутся часы. Но неспокойно на сердце у добровольцев: уверены, что каждый час, каждая минута приближает развязку. Они видят, как верховые с разных сторон мчатся к штабу армии, быстро соскакивают с коней и входят в дом; так же быстро выходят и уезжают. Они не отвечают на задаваемые им вопросы.
Около 10 часов к югу от колонии раздалась стрельба. Там красные от станицы Андреевской подошли к хуторам по реке Паныри, но конница атаковала их, частью изрубила, а главную массу заставила отойти. Вскоре началась стрельба в сторону станицы Нововеличковской: красные наступали. Конные заставы вынуждены были отходить. Вперед выдвинулись роты Офицерского полка и заняли позицию. Красная пехота остановилась, открыла стрельбу. Роты молчали: у бойцов было всего лищь по 3–5 обойм патронов.
Около полудня открыли огонь два красных орудия, направив его на колонию. Снаряды рвались в разных ее частях. В обозе возникла паника. Но в штабе – спокойно; спокойно стоит около него часовой 4-й роты.
– Начало конца, – решили одни.
Другие ограничились обычным словом:
– Началось…
К 14 часам со стороны красных стреляло уже 4 орудия, а затем и больше. Теперь они обстреливали и лежащую цепь Офицерского полка. Видно было, как к противнику подходили резервы и удлиняли его фронт. Готовилась атака. Внимание офицеров теперь было направлено исключительно на противника. Они приготовились так, как и раньше: подпустить противника возможно ближе и перейти в контратаку.
Так и произошло: красные бежали, обстреливаемые редкими выстрелами. Офицерская цепь продвинулась вперед на короткое расстояние и залегла. Остановились и красные. И слышны были у них крики, шум. Темнело. Выдвинутые вперед посты от 5-й роты слышали, что у красных митингуют. Один голос кричал:
– Они от нас все равно не уйдут. Наступать ночью не нужно!
Спешно похоронили офицеры своих двух убитых и отправили в лазарет около десяти раненых.
К этому времени на левый фланг цепи Офицерского полка вышла его 4-я рота.
* * *
Успешный бой лишь против части кольца сил противника, окружавшего колонию, не мог облегчить положение армии. Главная и основная задача – выйти из окружения – оставалась в полной силе. Как ее разрешит генерал Деникин – никто не знал. Стали строить предположения: одни в «сторону наименьшего сопротивления», которую выяснит кавалерия, другие – в любую иную, даже с неизбежным жестоким боем. И все переживали в себе борьбу духа и воли с покорностью судьбе; сознания своего долга с чувством само-спасения; борьбу голоса дисциплины с разрывом всяких связующих армию основ. Испытания напряженные…
Сняв осаду Екатеринодара, хотя это и казалось даже генералу Корнилову началом «медленной агонии армии», генерал Деникин, не теряя мужества и спокойствия, принял решение для вывода армии и дальнейшего ее пути. Его решение: дабы ей не быть прижатой между рекой Кубанью, морями и плавнями, вести ее в восточном направлении, хотя оно и особенно наблюдается и охраняется противником. Известно, что по линии железной дороги Екатеринодар – Тимашевская курсируют бронепоезда; что на всех важных переездах через нее стоят окопавшимися части красных, а другие находятся в эшелонах, для немедленной их переброски в нужный пункт. Генерал Деникин выбрал это направление, несмотря на то что для перехода армии через железную дорогу потребуется до 4 часов времени, срока вполне достаточного, чтобы противнику подвести к этому
