Валентина Мирошникова - 100 знаменитых судебных процессов
На кровавый путь маньяка Новиков вступил, убив в городе Чайковском (Пермская область), куда занесла его судьба, неподалеку от популярного местного ресторана незнакомую девушку. Монстр и сам испугался, не содеянного, нет — немедленного разоблачения. Но его словно магнитом тянуло на место преступления. Вернувшись к уже холодному телу жертвы спустя пару часов, Новиков понял, чего, собственно, хочет.
Откровения маньяка позднее шокировали даже видавших виды специалистов. Так, на допросе он спокойно «просвещал» следователя: «Труп — это те же самые «суточные щи». Чем больше лежит и «томится», тем лучше становится. Этого просто так не поймешь. Это надо попробовать». Затем Новиков доводил до тошноты работников угрозыска, не отличавшихся, в общем-то, особой впечатлительностью и слабыми нервами, вопросами типа: совокуплялись ли они когда-нибудь с шестилетней девочкой, пролежавшей мертвой дватри часа на солнце?
С будущими жертвами убийца-некрофил знакомился легко, представляясь то профессиональным фотографом, то художником, то геологом или маляром. Необходимые «корочки» на все вышеперечисленные специальности у него имелись. Обычно хватало упоминания об исключительности внешности очередной девушки, сопоставления ее с моделью, позировавшей для известного журнала, — и Михаил завязывал новое знакомство. Затем он отправлялся с ничего не подозревающей жертвой на прогулку, отвлекал ее оживленной болтовней, а дальше. «Почерк» этого маньяка и стандартность схемы убийства быстро дали понять работникам угрозыска, что им предстоит искать одного конкретного человека, вернее — монстра. Новоселов бил жертву по затылку чем-нибудь тяжелым, затем душил. Лишь однажды он отступил от отработанной схемы; двоих малолетних ребят (мальчика и девочку) изверг убил остро отточенным электродом, который прятал под сиденьем своего велосипеда. Тела детей он тогда утопил в арыке, предварительно вытащив из карманов убитых им же подаренную жвачку. Он собирался ее подарить кому-нибудь другому. После совершения очередного преступления маньяк, кстати, никогда не брезговал обчистить карманы жертв, забирая даже носовые платки и пудреницы. Примечательно, что окружающие продолжали считать некрофила человеком «душевным»; изверга охотно пускали на ночлег, кормили, давали одежду на дорогу. В Душанбе, в психиатрической больнице, где Новоселов работал около полугода, маньяка вообще характеризовали как глубоко порядочную, кристально чистую личность с широким кругозором.
Ни возраст, ни пол убитых Новоселова особенно не волновали. Для его целей подходили и дети, и подростки, и взрослые. Возраст жертв маньяка колебался от 6 до 50 лет! Понравились извергу мальчик или женщина — и он отправлялся на очередную «охоту». Тем не менее, его мозги работали вполне нормально: мужчина «подстраховал» себя тремя паспортами (на фамилии Новоселов, Светлов и Шахрайзиев), при случае пользовался характерным акцентом, был крайне подозрительным и осторожным. Несмотря на то что в тюрьме он сидел неоднократно, за сексуальные преступления некрофил туда не попадал. Первый раз Новоселов загремел за решетку еще в 17 лет, после того, как, поспорив с двумя мужиками, порезал ножом их обоих. Тогда, правда, до убийства дело не дошло. Примечательно, что маньяк спокойно констатирует: тот случай даже в памяти как-то не отложился — с кем не бывает! Несколько раз его досрочно освобождали за примерное поведение, а время от времени выручала вовремя подвернувшаяся амнистия. На счету Новоселова также числится пара побегов. Во время же вынужденных «отпусков» он, имевший кое-какие художественные способности, малевал на заказ всякие панно; сюжеты таких «произведений искусства» банальны: пейзажи, детвора, играющая на берегу реки, лебеди в пруду.
Но больше всего маньяку нравится философствовать по поводу. несовершенства нашего грешного мира! Мол, озлобились все, стали прямо как звери, черствые, жестокие, из-за рубля друг друга удавить могут. О себе некрофил рассказывает охотно, подробно и детально, сокрушаясь: «Я почему убивал? Не со зла ведь. Жизни половой хотел. А что мне делать, если у меня только с трупами получается?»
Особых заслуг милиции в том, что маньяк в очередной раз загремел за решетку, нет. Просто в один из дней Новоселову приспичило стянуть из тира в центральном парке Душанбе пневматическую винтовку. Убиватьто он умел, а вот красть, похоже, не очень. Некрофила сразу же схватили и водворили в СИЗО. На неумелого ворюгу успели завести стандартное уголовное дело, не чреватое никакими «сюрпризами», но тут. Позвонили оперативники из соседнего района, попросили не спускать с задержанного глаз и предупредили: высылаем свою бригаду.
Новоселов озадаченных работников угрозыска «просветил»: мол, повышенный интерес к его скромной персоне — только следствие «позаимствованной» пары мешков с урюком. Но спустя несколько дней оказалось, что Новоселова обвиняют вовсе не в банальной мелкой краже, а в трех убийствах с изнасилованием, совершенных в Таждикистане. Маньяк, кстати, не особенно отпирался. Уже на первых допросах он признался в совершении указанных преступлений, а также еще в трех аналогичных убийствах в Таджикистане и 16 — в России. Подтверждение словам некрофила нашлось быстро, когда следственная бригада произвела эксгумацию останков детей в захоронениях, которые указал сам Новоселов. Оказалось, что вычислить убийцу и установить серийность убийств ранее не позволяла его страсть к путешествиям. Влекомый жаждой убийства, монстр легко срывался с места, колесил от Удмуртии до Сибири, всюду оставляя кровавые «следы». При этом Новоселов очень не любит, когда его называют некрофилом, утверждая, что самое подходящее для него название — бунтарь.
Новоселов говорит, что прекрасно понимает: ему «светит» высшая мера наказания — как по таджикским, так и по российским законам. Поэтому маньяк не видит смысла отпираться или выдумывать. К слову, он утверждает, будто еще перед второй отсидкой просил собственную жену вызвать наряд милиции, поскольку хотел «многое им рассказать». Супруга некрофила тогда еще ничего не знала о том, с каким монстром связала свою жизнь. Спустя пару дней Новоселов в очередной раз получил срок — за побег с поселения. Рассказать о совершенных убийствах у него тогда не хватило духу. В самой колонии маньяк тоже пару раз порывался написать явку с повинной, но испугался и отмолчался.
Кстати, мать Новоселова давно считала сына без вести пропавшим, поскольку за многие годы, проведенные вне дома, маньяк ни разу не удосужился подать о себе весточку. Уж лучше бы она оказалась права!
Сидя в следственном изоляторе, убийца снова просил разрешения состряпать очередное художественное панно на его стене. Но тюремные власти в восторг от этой идеи не пришли и в просьбе отказали.
Процесс врачей из Макеевки: торговля младенцами или акт милосердия?
Процесс врачей из Макеевки, торговавших новорожденными, стал одним из многих, где фигурировали медики. До него было громкое дело о лъвовских врачах, продававших детей за границу, потом — о медиках из Харькова, наладивших аналогичный бизнес… Газеты захлебывались от возмущения и печатали устрашающие статистические сведения: незаконная торговля детьми соперничает по обороту с нелегальным распространением оружия и наркотиков. И все же в деле врачей из Макеевки есть моменты, которые заставляют задуматься: действия врачей были продиктованы алчностью или же перед нами тот случай, когда закон и милосердие разошлись во взглядах?
Дело врачей из Макеевки не поражает ни размахом, ни астрономическими суммами. Было установлено всего четыре эпизода продажи детей. Да и вознаграждение, по нынешним меркам, было чисто символическим: 300–500 долларов.
Вторая городская больница Макеевки была на хорошем счету: ее коллектив не раз награждали дипломами за вклад в развитие охраны здоровья, отделение пульмонологии вообще считалось уникальным. В роддоме — чистота и порядок, в месяц здесь появлялось на свет 100–120 новорожденных. Так продолжалось вплоть до июня 2004 года. Именно тогда прокуратура Донецкой области возбудила уголовные дела против заведующей родильным отделением Макеевской городской больницы № 2, заместителя главного врача и заведующего отделением новорожденных. Фамилии обвиняемых вначале не разглашались — в интересах следствия. Десятого июня подозреваемые были задержаны прямо на рабочих местах.
Обстоятельства первого эпизода были весьма необычными. В апреле к доктору Бондаренко обратилась пятнадцатилетняя учащаяся ПТУ Иванова. Девушка была напугана и просила врачей направить ее на аборт так, чтобы никто ничего не узнал. По ее подсчетам, срок беременности составлял уже шесть месяцев. Естественно, ни о каком аборте на таком сроке речь не шла. Бондаренко пошел навстречу пациентке и вызвал искусственные роды. Никто даже и предположить не мог, что девушка ошиблась в расчетах почти на месяц и плод окажется жизнеспособным. Доктор Петрова (заведующая родильным отделением) отнесла девочку в детское отделение. Его заведующая Ольга Семенова приняла на себя ответственность за выхаживание неучтенного ребенка.
