Николай Александров - Уильям Теккерей. Его жизнь и литературная деятельность

Однако, несмотря на все эти будто бы недостатки, новый роман читался очень усердно, и его успех был несомненен. После выхода 11-го выпуска, то есть задолго еще до конца романа, «Эдинбургское обозрение», лучший английский критический журнал того времени, посвятил целую статью разбору нового произведения Теккерея. Автор этой статьи отзывался с восторгом о «Ярмарке тщеславия». Мнение, высказанное тогда им, в настоящее время признается всеми английскими критиками.

«Главная прелесть этого произведения, – писал тогда критик „Эдинбургского обозрения“, – состоит в полном отсутствии в нем манерности и аффектации как в стиле, так и в чувстве; в добродушной бесцеремонности, с которой автор обращается с читателем; в полнейшей беззаботности, с которой он высказывает свои мысли и чувства по поводу каждого события рассказа… Автор ни на чем не останавливается слишком долго, ничего слишком не пережевывает; он как бы незаметно роняет свои тончайшие замечания и удачнейшие примеры, как герцог Бекингэмский роняет свои перлы, предоставляя подбирать их и оценивать тем разборчивым читателям, которых судьба случайно ему пошлет. Этот роман производит впечатление истинного, здорового искусства. Читая его, вы не подвергаетесь терзаниям разными ужасами, как в романах школы Эжена Сю, а также не находите там мелодраматических негодяев… Пафос здесь не столь глубок, как у Диккенса, но тем не менее чрезвычайно нежен; автор, по-видимому, старается заглушить его, как бы стыдясь показать себя слишком чувствительным, но все усилия скрыть его за сатирой, иронией или философией оказываются тщетными…»

Теккерей сам считал «Ярмарку тщеславия» лучшим своим произведением. «Бекки Шарп, – заметил он однажды одному знакомому, – сделала мою карьеру. Я женился рано и писал для хлеба. „Ярмарка тщеславия“ была первым удачным произведением моим». О самой Бекки он отзывается так: «Мне нравится Бекки в этом романе. Мне кажется, что в некотором отношении наши вкусы общие. Я люблю так называемую богему. Из всех людей мне более всего нравятся художники и вообще богема…»

Гуляя со своими дочерьми по улицам Лондона, он любил показывать им дома, где будто бы жили герои его романов. Он раз серьезнейшим образом показал одному приятелю, с которым гулял, тот самый дом, где жило семейство Седли до своего разорения. Это показывает, до какой степени для него было живо и реально все то, что он описывал.

В «Ярмарке тщеславия» есть одно необыкновенно удачное место, именно где Бекки восхищается своим мужем в то время, когда тот расправляется с лордом Стейном и, стало быть, губит навсегда ее же карьеру. Кто-то раз указал Теккерею на это место романа, и тот со свойственной ему прямотой и добродушием ответил: «Когда я написал это место, я ударил кулаком по столу и воскликнул: „Вот это гениально!“»

После появления «Ярмарки тщеславия», в особенности после прекрасного отзыва о ней в авторитетном журнале, на Теккерея сразу стали смотреть как на великого писателя. Все стали с нетерпением ожидать его новых произведений. Высший свет тотчас открыл ему доступ в свои салоны. На знакомство с ним уже смотрели как на честь. Его стали наперебой приглашать на банкеты, торжественные обеды, балы и тому подобное. Словом, он достиг всего, на что только может надеяться писатель. Но, несмотря на это, великий романист все-таки еще продолжал сомневаться в прочности своего успеха. Он не верил, что ему удастся продержаться долго на той высоте, на которую он взобрался. А между тем он чувствовал и сознавал свой долг по отношению к своим детям. Его пугала одна мысль о том, что он может умереть, не успев обеспечить их. А потому он стал хлопотать о получении места на государственной службе, – для того чтобы иметь постоянный доход. У него были крупные связи в главном почтовом управлении, и он надеялся получить место на почте. Дважды за короткое время случались вакансии, но каждый раз ему предпочитали другого, более знавшего это дело. После этих неудач Теккерей на время перестал думать о государственной службе. Но когда через несколько лет освободилось место в английском консульстве в Нью-Йорке, он снова стал хлопотать. Но и на этот раз его постигла неудача. Нет, однако, никакого основания предполагать, чтобы Теккерей впоследствии особенно сожалел об этих неудачах.

Глава VI. «История Пенденниса». «Ньюкомы». «История Эсмонда». «Виргинцы»

Вскоре после окончания «Ярмарки тщеславия», то есть в начале 1849 года, начал печататься второй большой роман Теккерея – «История Пенденниса». В предисловии к этому сочинению Теккерей сетует на то, что современные ему читатели не любят реалистического изображения действительности. «Вы не хотите слышать, – говорит он, – что происходит в действительной жизни, что делается в обществе, в клубах, в школах, как живут и говорят ваши сыновья…» «Я вам рассказываю, – говорит он в другом месте, – как человек поступает на деле, но это не удовлетворяет вас. Вам не нравится мой Пенденнис, потому что он не ангел и не дьявол. Что же делать? Но я не намерен изображать вам ни ангелов, ни дьяволов, потому что я ни тех, ни других не встречаю в жизни. Я представил в этой книге современного молодого человека таким, как он есть и как я его вижу. Если он вам не нравится, тем хуже для вас…»

И действительно, Артур Пенденнис далек от того, чтобы быть ангелом, но его так же несправедливо было бы считать и извергом. В нем нет ничего геройского, он не вызывает ни удивления, ни ужаса к себе, но, тем не менее, читатель не может не относиться к нему с некоторым сочувствием. Он падает и ушибается, как все люди. Он тщеславен, суетен, самоуверен в юности своей, как мы все бываем в эту пору жизни. Мы охотно прощаем ему его заблуждения и недостатки, потому что они уж слишком обыкновенны, слишком общечеловечны. Но мы, кроме того, замечаем в нем и маленькую искру Божию, ставя его, хотя и очень немного, но все-таки выше среднего уровня.

Английский писатель Джеймс Генней в своих прекрасных «Этюдах о Теккерее» говорит об «Истории Пенденниса» так: «„Пенденнис“ по содержанию своему менее интересен, чем „Ярмарка тщеславия“, и по форме гораздо ниже этого романа. Самый лучший характер в „Пенденнисе“ – это Варрингтон, один из наиболее живых и симпатичных типов Теккерея; к сожалению, ему приходится играть в рассказах второстепенную роль. Майор Пенденнис – это одна из самых удачных комических фигур Теккерея… Роман этот написан прекрасным языком и полон умных и тонких замечаний. Но эти достоинства нисколько не поражают читателя, так как он привык находить их во всяком сочинении того же автора. В целом же „История Пенденниса“ ниже того, на что был способен Теккерей».