Людмила Жукова - Выбираю таран

«Летая таким образом, всегда можно уничтожить неприятельский самолет. Вот в чем значение «мертвой петли», — говорил Нестеров. — Я свободно могу подлетать к любому самолету на расстояние двадцати метров и описывать вокруг него всякие пируэты, а это крайне важно для военных целей…» Вот с какого момента можно отсчитывать зарождение истребительной авиации. Два месяца оставалось до Первой мировой войны, и хотя самих самолетов в германской, французской и русской армиях было немало, но безоружные, пилотируемые летчиками, боявшимися крена, они не представляли опасности для войск, тем более что небольшая высота полета позволяла сбивать их с земли. Штабисты отводили им в военных действиях скромные роли разведчиков да корректировщиков артиллерийской стрельбы. Вторую — по предложению Нестерова, который в 1913 году на правах командира отряда испытал шесть способов целеуказания с самолета: четыре способа корректировки стрельбы и два — наводки орудий по летящим самолетам. Провел он и первые в мире опыты связи — флагами, звуковыми сигналами, включением-выключением мотора. Артиллеристы были особенно довольны: авиация показала, что может быть не только «ушами и глазами», но и «биноклем и телефоном» армии.

Так что же, самолет — лишь военное оружие? Эта мысль военных чинов опять встретилась с противодействием Нестерова: «Нет, самолеты прежде всего — средство передвижения и перевозки грузов!» Как, люди и грузы на этих хлипких этажерках?! Да далеко ли они улетят?!

Нестеров решил доказать, что далеко. Еще 10 августа 1913 года он, объяснив, что хочет подготовить летчиков своего отряда к предстоящим маневрам, группой в три самолета совершил перелет Киев — Остер — Нежин — Киев протяженностью 320 километров. На борт Нестеров взял кинооператора, просив его снимать землю сверху. Этот фильм, демонстрировавшийся в киевском кинотеатре, впервые показал людям землю с птичьего полета — реки Днепр, Десну, города Киев, Остер, Нежин… А в штаб пошла докладная записка поручика Нестерова о пользе аэрофотосъемки, при которой легко получить карту позиций и передвижений противника.

За этим перелетом последовала целая серия других. В жестокий шторм — по трассе Киев — Одесса — Севастополь, где его встречали летчики Качинской авиашколы. И накануне войны — Москва — Петербург, тоже в сильный ветер. Дальними перелетами Нестеров доказал, насколько ошибаются военспецы, считая, что самолет можно использовать лишь в тихую погоду — нет, во всякую! Нужно только умение им управлять. Можно летать и совершать посадку и ночью при кострах — это первым сделал летчик отряда Нестерова Михаил Передков, а Нестеров стал обучать ночному полету и посадке остальных.

Очень нашумевшим был его перелет из Киева в Петербург: огромное расстояние в 1250 километров он преодолел за восемь часов (не считая посадок), и не один, а с пассажиром — мотористом Нелидовым. Сделано это было, как обычно у Нестерова, без огласки, без приготовлений.

— Откуда вы взялись? Вы же в Киеве? — встретили его удивленные возгласы гатчинских летчиков.

— Да, сегодня утром были еще там, — отвечал Нестеров. Его пригласили на товарищеский офицерский ужин, но Нестеров, заметив, что неприглашенный унтер-офицер Нелидов скромно отошел в сторону, резко сказал:

— Без Нелидова принять приглашение не смогу. Только с ним.

Так, вдвоем, они вошли в офицерский зал, куда не допускались низшие чины, сели за праздничный стол, за которым собрались для чествования признанного героя не только гатчинцы, но известные ученые, высшие чины, писатели.

Открывая торжество, генерал Кованько, начальник Петербургской офицерской воздухоплавательной школы, отец двух сыновей-летчиков, сказал:

— Русским нечего завидовать и учиться у иностранцев. Что же касается смелости, то они могут очень и очень поучиться у нас. Примером тому является виновник нашего торжества штабс-капитан Нестеров.

Первым горячо зааплодировал сын генерала поручик Александр Кованько, «Еж» — как называл его Петр Николаевич.

Ответное выступление великого летчика запомнилось многим.

— Военный летчик никак не может обойтись без умения делать фигуры высшего пилотажа… Участие авиации в будущей воздушной войне сведется к борьбе самолетов разных типов… Неизбежные воздушные бои будут схожи с нападениями ястребов на ворон… Только пройдя школу фигурного летания, практически освоив «мертвую петлю», летчики будут обладать основным оружием ястребов в их нападении на менее искусных ворон. А кто из вас захочет быть вороной?

Слушали эти слова с разным чувством: кто — с иронической ухмылкой, кто — с вниманием примерного ученика, кто — с нескрываемым восторгом. Писатель Куприн — с неподдельным почтением. Далекий от авиации, этот талантливый русский человек понимал значение Нестерова для России.

«Много погибло на Святой Руси талантливых людей… — сказал он. — Мы счастливы, что воспитанная Петром Николаевичем воля и твердость в достижении цели привела его к таким крупным успехам в деле развития русской авиации. Да здравствует русская наука, да здравствует несокрушимая воля и всепобеждающий дух русского человека, да здравствуют и умножатся дальнейшие успехи Петра Николаевича!..»

Александр Кованько в своих воспоминаниях приводит запавшие ему в память слова Нестерова об очень далеком будущем авиации, которые трезвомыслящие слушатели восприняли как фантастику: «Какого обладания аэропланом желал бы я себе? Я хотел бы лететь то быстро, то медленно и плавно, как лебедь, поднимаясь с места без разбега и опускаться… на простыню. Но мечтать легко — достичь труднее. И еще. Петля петлей, да и перелеты, откровенно говоря, не дают еще мне права на такое чествование.

Вот пожелайте мне, чтобы я почувствовал себя на аппарате как на автомобиле, — за это я и буду благодарен. Пока же несовершенство аэропланов и моторов до сих пор заставляет нас больше надеяться на Бога, чем доверять многообещающим победам на ежегодных конкурсах аппаратов».

Кстати, как только началась война, поручик Александр Кованько попросился в действующую армию и 7 сентября 1914 года прибыл в XI авиаотряд Нестерова. А молодому другу Нестерова Евграфу Крутеню, будущему создателю второго отряда (первый был создан Александром Казаковым) истребителей — «ястребков», запомнились на этом банкете слова Нестерова о новой идее: «Я не фокусник. Моя «мертвая петля» — доказательство моей теории: в воздухе везде опора… Необходимо лишь самообладание… Теперь меня занимает мысль об уничтожении неприятельских самолетов таранным способом, пользуясь быстроходностью и быстроподъемностью аэроплана. Например, ударив на лету своими шасси неприятельский самолет сверху… При встрече с самолетом противника, поднявшись над ним, протаранить врага и спуститься скольжением на хвост — это не более опасно, чем столкновение конника с конником…»