Ральф Ингерсолл - Совершенно секретно

Как организатор Деверс мыслил четко. У него были способные генералы, с которыми он мог советоваться. Ко времени Квебекской конференции его штаб уже вполне оправдывал себя. Деверс был энергичен, напорист, настойчив и не боялся высказывать свое мнение. Он был в то же время наивен, бесхитростен и не имел опыта, какого требовало его высокое звание, — он получил повышение за чисто кабинетную работу по организации танкового корпуса американской армии. Кроме того, он был честолюбив. Ему хотелось самому занять пост главнокомандующего американской действующей армией, что было довольно естественно, но могло повредить тем принципиальным положениям, которые он защищал. И он страдал от душевного смятения, что его и погубило.

Деверс находился в душевном смятении еще до Квебека оттого, что не мог понять, как к нему относится генерал Маршалл, который его создал, выдвинул на занимаемый им пост, человек, которого он боялся и которому был предан всей душой — и чье доверие, как ему вдруг показалось, он потерял. Он не знал — и его это мучило, — потерял он доверие или нет. Когда эта дилемма встала перед Деверсом в июне — июле, он, должно быть, писал Маршаллу, и, должно быть, это были длинные, искренние, тревожные, а под конец и умоляющие письма. И на эти письма он, вероятно, не получил ответа.

Задолго до Квебека штаб Деверса указывал ему на единственный выход из положения — сесть в самолет и лететь в Вашингтон, а там откровенно изложить создавшуюся ситуацию президенту и его начальнику штаба, изложить все это и спросить просто: "Чего от меня ждут?" Но Деверс не мог заставить себя прибегнуть к такому простому выходу. Он несколько дней мучился над этим вопросом и, наконец, решил, что не имеет права уезжать. Это значило бы что он бросает свой пост. МакАртур, говорил он, не прилетал в Америку из Австралии плакаться. Не прилетал и Эйзенхауэр с берегов Средиземного моря. Однако и у того и у другого были свои трудности. Маршаллу, думал Деверс, могло показаться, что он поступил неправильно, если бы полетел в Америку. Это шло вразрез с той военной доктриной, которой их обоих учили.

Напрасно штаб Деверса старался убедить его, что у МакАртура и Эйзенхауэра на руках настоящая война, а у него, Деверса, только война дипломатическая. Его пугала мысль, что ему придется встретиться лицом к лицу с Маршаллом, находясь в затруднительном положении. Его письма, оставшиеся без ответа, должны были повлиять на исход дела; письма — и, в последнюю минуту, некоторые лица, как, например, Аверел Гарриман, которого он знал еще до войны. Он предоставил им защищать дело, которое считал необычайно важным для страны.

Когда до нас дошли сообщения о Квебекской конференции, мы узнали, что генерал Деверс проиграл по всем пунктам. Черчилль встретился с Рузвельтом и Гопкинсом, и обе стороны консультировали с начальниками штабов всех трех родов вооруженных сил.

Конференция решила:

1. Утвердить первый вариант плана «Оверлорд».

2. Утвердить рекомендуемую организацию командования и управления в принципе.

3. Предписать генералу Моргану начать детальную разработку плана и подготовки к операции.

Таким образом, пораженчески настроенный штаб КОССАКа продолжал существовать, и работа над планом «Оверлорд» должна была продолжаться по его указаниям.

Почти все участники конференции в Квебеке высказались единогласно по вопросу о недостаче десантных судов, и было рекомендовано улучшить положение:

1) усилив переброску судов, находящихся на Средиземном море, в воды Ла-Манша и;

2) повысив на 25 % производственную программу судостроения, — после чего адмирал Кинг приказал своим заготовителям немедленно принять меры к изучению вопроса о расширении производства десантных судов и плавучих средств.

Английский премьер-министр, отдавая дань красноречию, заявил, что вторжение должно быть подготовлено и осуществлено "энергично и согласованно". Когда его внимание обратили на тот факт, что этому препятствует недостаток десантных средств, он ответил, что "надо производить больше десантных судов".

Американские начальники штабов ограничились тем, что попросту одобрили план «Оверлорд», зато английские начальники воспользовались случаем занести в протокол три оговорки:

1. Они считают, что на соблюдении условий, необходимых для успеха операции, следует настаивать еще более энергично, чем в плане «Оверлорд».

2. Они считают, что превосходство сил союзников, вообще говоря, слишком незначительно.

3. Они считают, что проектируемая скорость продвижения сильно превышена.

Сам КОССАК, которому проект был возвращен для еще более детальной разработки, выступил с несколько неожиданным заявлением, поскольку его собственный план был официально одобрен двумя главами государств. Он "обращал внимание на тот факт", что операция «Оверлорд» может и совсем не состояться и что в таком случае будет оказано "политическое давление", требующее какой-нибудь операции на континенте. Ввиду такого положения КОССАК готов был поступиться первоочередностью средиземноморских операций и предлагал поставить на обсуждение небольшого масштаба диверсию против Норвегии, способную вызвать газетную шумиху, такое предложение отвергалось уже два раза.

Несмотря на это, и все так же поддерживая план, конференция постановила, чтобы стратегическая первоочередность была дана наступательным операциям бомбардировщиков, которые должны были предшествовать операции «Оверлорд», и вынесла безоговорочное постановление, чтобы «Оверлорду» оказывалось предпочтение перед средиземноморским театром военных действий в смысле ресурсов. Разъясняя эту последнюю директиву, конференция дала распоряжение вернуть семь дивизий из Африки в Англию, из них три английских и четыре американских, причем генералу Деверсу было поручено договориться с главнокомандующим средиземноморским театром военных действий генералом Эйзенхауэром относительно переброски ресурсов. Средиземноморский театр операций должен был также перебросить установленное число десантных судов и плавучих средств.

Таким образом, несмотря, на оговорки английских начальников штабов и на предостережения людей, которые были авторами самого плана, «Оверлорд» был одобрен как военная операция, и, несмотря на совершенно иного рода оговорки американского главнокомандующего европейским театром военных действий, была утверждена структура английского типа командования и управления. Насколько мне известно, соображения генерала Деверса даже не обсуждались официально. Единственными комментариями со стороны были комментарии Гарри Гопкинса. Подтвердив общее мнение относительно десантных судов, он сказал, кроме того, что, как ему кажется, следовало бы использовать группы сопротивления в Европе, включив их в оперативный план.