Коллектив авторов - Андрей Первозванный – апостол для Запада и Востока

Есть одно слово, определявшее тот образ жизни, к которому пробуждалась воодушевленная Духом Святым община. В самом деле, не общинное явление как таковое отличает христианское событие, а скорее общинное явление, воспринимаемое и переживаемое определенным образом. То слово, которое означает этот определенный образ – на греческом – koinonia, на латинском communio, позже в русском языке появится соборность – определяет ту структуру отношений, которая представляет термин, определяющий в Новом Завете образ существования и действия, собственный образ жизни христианской общины, манеру строить отношения с Богом и людьми. Термин koinonia, как это случилось и со словом ekklesia, был заимствован из обычного словаря, из нормальной лексики народного греческого языка. Следовательно, это слово намекает не на особый духовный или психологический опыт, а скорее на нечто привычное в жизни людей.

Это возвращает нас к опыту двух братьев из Геннисарета, Андрея и Симона-Петра, и их друзей: Лука, повествуя о некоторых рыбаках из Галилеи, которые были совладельцами рыболовецких лодок, говорит: «Иаков и Иоанн, сыновья Заведеевы, бывшие товарищами Симону» (Лк 5:10) и использует слово koinonoi, на латинском communicantes: это похоже на то, что мы назвали бы партнерами. Он, значит, указывает на действительно взаимные отношения между людьми, которые по определенной причине имеют что-то общее, участвуют в общем деле. По всей видимости, Петр и Андрей делили и дом в Капернауме, где они жили со своими семьями, который благодаря посещениям Иисуса стал первым domus-ecclesia христианского мира. Этот термин сообщает нам два момента: первый, что быть koinonoi подразумевало общее имущество, второе, что из этого общего имущества вытекала солидарность между ними. В случае Евангелия от Луки, товарищи имели общие лодки для рыбной ловли, откуда вытекала солидарность в таком поведении, чтобы лодки приносили доход. Эти рыбаки из Галилеи были заинтересованы в совместном имуществе, мы сказали бы, в кооперации.

Почему та группа христиан, которая, согласно Деяниям Апостолов, имела обыкновение появляться вместе в притворе Соломоновом (Деян 3:11; 5:12), названа тем же самым словом, что и впоследствии появившаяся община? Что, в их понимании, у них было общего? Общим у них было некое единое основание жизни, определенное основание жизни, то есть Иисус Христос. Таким образом, koinonia прежде всего означает существующую реальность, Христа, которой обладают сообща признающие ее люди. Поэтому она прежде всего имеет онтологическую значимость, иными словами, подразумевает нечто, что интересует и вовлекает бытие человека, становящегося новым творением, существом, которым обладает явленная Тайна, и поэтому в единстве бытия с другими людьми, призванными к божественному избранию.

Исследователь Библии Ринальдо Фабрис отмечает: «во времена Иисуса существуют и те, кто в Талмуде называется talmidim: ученики, которые посещали учителя, ведя совместную жизнь, чтобы внимать ему и следовать его традиционному толкованию и применению Закона. Но ученики Иисуса собирались вокруг Него не только для изучения Закона, но и для того, чтобы разделить Его миссию, устанавливая особенные отношения с Его личностью. Кроме того, перспектива тех, кто следует за Ним, заключается не в том, чтобы сделать карьеру учителя, перейти из учеников в «мудрецы», hakamîm, или учители. Отношение учитель-ученик в случае Иисуса постоянно, а соотношение роли учитель-ученик необходимо лишь для того, чтобы подчеркнуть необратимую солидарность их судьбы: «Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего…» (Мф 10:24; ср. Ин 13:16)»[90]. Папа Бенедикт XVI в своей книге «Иисус из Назарета» также подчеркивает, что

на всех этапах деятельности Иисуса, оставалась очевидной тесная связь между Иисусом и «нами» новой семьи, которую Он собирает Своей вестью и Своими деяниями. Было также ясно, что это «мы», согласно своей принципиальной постановке, понимается как универсальное: и основывается уже не на генеалогии, а на общении с Иисусом, который есть, Он Сам, живая Тора (Torah) Бога[91].

Согласно Оскару Куллману, апостол «являясь свидетелем, находится в прямых отношениях с Господом. Единственное достоинство апостола заключается в том, что он получил непосредственное откровение (apokalipsis). Однако это относится не только к богословскому пониманию истории спасения, но и к фактам как таковым, образующим эту историю, <…> Для Двенадцати речь идет о том, чтобы свидетельствовать о событиях, произошедших, когда воплотившийся Иисус “пребывал и общался с ними” (Деян 1:21)»[92].

Апостольство как примиренное разнообразие

Таким образом, мы можем сделать некоторые выводы из этого размышления об апостольском призвании, которые просветили бы реальность современной церкви, все еще разделяемой многочисленными проявлениями непонимания. Единство, которое рождается в общине верующих, предшествует возникающим в ней разделениям: это удивительное и потрясающее явление, следствия которого заранее невозможно представить. Апостольство церкви, прежде всего, понимается исходя не из исторического преемства ее иерархии, оно непрестанно предлагается в спасительной встрече с Господом, которая происходит вновь и вновь каждый день в самых разных исторических условиях. Петр и Андрей становятся апостолами не путем официального назначения или принятия на себя должности, а благодаря готовности к встрече, которая перестраивает всё их существование, начиная с самой банальной и непосредственной повседневности. Созерцание иконы братского объятия должно вновь привести нас к евангельской свежести представленного на ней события.

Призвание – это не заслуга или завоевание, объясняемое личностью или поступками апостолов: это чистая тайна избрания, безусловного предпочтения со стороны Господа. Евангелие от Марка очень точно подчеркивает это: «Потом взошел на гору, и позвал к Себе, кого Сам хотел; и пришли к Нему. И поставил из них двенадцать, чтобы с Ним были, и чтобы посылать их на проповедь, и чтобы они имели власть исцелять от болезней и изгонять бесов» (Мк 3:13–14). «Кого Сам хотел» – это онтологическая основа, фактор, образующий христианское призвание как определенную задачу в мире. Во главе всего стоит избрание, выбор, сделанный Христом. Слово «избрание» устанавливает границу, порог, между небытием и бытием. Бытие расцветает из небытия как выбор, как избрание: не существует иного условия, которое можно было бы предложить, не существует иной мыслимой предпосылки. Такой выбор, такое избрание – это чистая свобода Тайны Бога в действии, абсолютная свобода выражающей себя Тайны.