Николай Иванов - Кремлевское дело

…Если на твоём заявлении уже резолюция М. С. (минуя Ю. К., пока он был в Баку), то, вероятно, трудно что-нибудь изменить даже Ю. К., если он намерен твёрдо следовать своей первоначальной линии.

…Надо заставить И. Б. звонить Ю. К. или М. С. по твоему вопросу!!!» Кто же такие эти таинственные И. Б. и Ю. К.? В сыновнем наставлении содержатся пояснения:

«Для удобства телефонных коммуникаций:

М. С.[2] – «товарищ»

Ю. К.[3] – «доктор»

К. Н.[4]; Г. П.[5] – «соседи»

И. Б.[6] – «шеф»

КПК[7] – «больница»

Папа (Т. Н.) – «друг»

Мама (М. А.) – «подруга»

Очень плохо – «снег»

Плохо – «дождь»

Средне – «туман»

Нормально – «тепло»

«По ознакомлении – сжечь», как в скверном детективе рекомендует родителю вожак советской молодёжи. Можно себе представить, как общались домочадцы между собой по телефону. Что-нибудь вроде: «Доктор был в больнице и узнал, что туман рассеивается, скоро пойдёт дождь». И хотя дождь в самом деле сменился хлопьями снега, отпрыск видного партийного деятеля оказался-таки прав в своих расчётах: «доктор» и «соседи» действительно избавили «друга» от тюремной баланды.

Правда, стоило это им немалых трудов. Горбачёв игнорировал информацию руководства союзной Прокуратуры о доказательствах виновности Осетрова. Лишь наше обращение к Ельцину помогло сдвинуть дело с мёртвой точки. На заседании Политбюро Лигачёв не решился открыто выступить в защиту Осетрова, и 13 декабря 1986 г. тот был арестован. Как это уже было и раньше, исполнить волю Политбюро поручили сотрудникам КГБ. С того самого момента сановный обитатель специзолятора № 4 МВД СССР стал объектом пристального внимания обитателей особняка на Старой площади. Ещё бы, осетровские откровения на следствии многим грозили крупными неприятностями. Но Осетров прекрасно знал, какие силы на самом верху вступили в борьбу за него. И потому молчал. Или отрицал любые факты, лгал, изворачивался. Когда же его уличали во лжи, придумывал новые версии.

В ЦК КПСС чуть ли не ежедневно интересовались, какую позицию занимает Осетров. Звонили инструкторы, заведующие отделами и их заместители. Зашевелились, забегали все эти «соседи», «доктора» и «больница». Жена Осетрова Мария Аркадьевна («подруга») побывала на приёмах у Соломенцева, Лигачёва, Могильниченко. Лигачёв заверил её, что намерен поставить вопрос об освобождении Осетрова на Политбюро: крупных ценностей, дескать, не нашли, сам он не признаёт свою вину, мы товарища знаем только с хорошей стороны и т. д. ЦК КПСС через отдел административных органов предложил Генеральному прокурору Рекункову лично изучить материалы дела, встретиться с Осетровым и другими лицами, его изобличавшими, представить письменное заключение.

Порой казалось, что не Прокуратура СССР ведёт следствие, а ЦК КПСС. Мы не успевали писать справки начальству, которое готовило документы на Старую площадь. Все сбились с ног. 10 февраля 1987 г. Рекунков побывал в следственном изоляторе, где допросил Осетрова и некоторых подследственных. Беспрецедентный, можно сказать, случай, когда руководитель столь высокого ранга, как Генеральный прокурор, лично занимался взяточниками. Но дело всё в том, что были они не заурядными хапугами, а весьма высокопоставленными мздоимцами.

Наконец 12 февраля 1987 г. с грифом «секретно» в ЦК КПСС поступила подробная информация по делу Осетрова. Читатели книги имеют возможность первыми познакомиться с этим любопытным во всех отношениях документом, вышедшим из потаённых недр первого спецотдела Прокуратуры. В нём, в частности, отмечается: «Осетров в период работы заведующим сектором отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС, первым заместителем Председателя Совета Министров УзССР и вторым секретарём ЦК Компартии Узбекистана в 1967-1985 гг. систематически получал взятки от подчинённых и зависимых лиц за положительное решение различных вопросов в интересах взяткодателей, покровительство и поддержку в работе». Перечислив лиц, передававших ему взятки, и конкретные обстоятельства этих эпизодов, Рекунков отметил, что о получении от Осетрова взятки в сумме 25 000 руб. сообщил и вновь арестованный Чурбанов.

Далее Генеральный прокурор СССР даёт краткий анализ позиции Осетрова на следствии:

«Осетров отрицал свою преступную связь с кем-либо из названных лиц, выдвигая различные версии по поводу своей невиновности. Когда доводы обвиняемого были опровергнуты, Осетрову было предложено самому встретиться на очных ставках с изобличающими его лицами. С 19 декабря 1986 г. по 9 февраля 1987 г. Осетрову было проведено 14 очных ставок. Убедившись, что показания изобличающих его взяткодателей основаны на глубоком раскаянии и повлиять на них Осетрову не удаётся, он выдвинул в свою защиту новую версию. По утверждению Осетрова, эти лица дали клеветнические показания в отношении него по преступному сговору, организованному, якобы, бывшими первыми секретарями Бухарского и Каракалпакского обкомов партии Каримовым и Камаловым, а также бывшим Председателем Совета Министров Узбекской ССР Худайбердиевым.

И этот довод Осетрова был опровергнут следствием не только показаниями обвиняемых и свидетелей, но и документально.

В силу ряда причин указанные Осетровым лица физически не могли подговорить взяткодателей дать в отношении него ложные показания, так как Каримов был арестован 11 августа 1984 г. и находился в строгой изоляции, Камалов практически до ареста проживал за рубежом, а Худайбердиев не мог встречаться с другими бывшими руководителями, изобличающими Осетрова, после его ареста. Многие взяткодатели Осетрова не знакомы между собой, не встречались в ходе расследования и сами несут уголовную ответственность за дачу ему взяток.

В связи с заявлением Осетрова о его невиновности мною лично были изучены материалы уголовного дела по его обвинению, просмотрены видеозаписи показаний некоторых его взяткодателей и допрошены бывшие первые секретари обкомов партии Худайбергенов и Камалов, которые полностью подтвердили свои показания. 10 февраля 1987 г. мною был произведён допрос Осетрова, в процессе которого я убедился в неискренности его поведения. Претензий к объективности расследования обвиняемый не имеет.

Анализ собранных по делу доказательств не вызывает сомнений в виновности Осетрова в систематическом взяточничестве. Учитывая его прежнее высокое должностное положение и тяжесть совершённых им преступлений, а также необходимость производства многочисленных следственных действий с его участием в условиях изоляции, считаю дальнейшее содержание Осетрова под стражей обоснованным».