Эдуард Эррио - Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936

Военное министерство отказалось от активного проведения оборонительных работ в Лионе, считая, что он вне опасности.

Четверг, 20 августа. Г-н Жорж Леви, с улицы Мартиньер, д. № 5, покинул Баккара 16-го, в полдень. По его свидетельству, произошли серьезные бои; 17-й и 20-й батальоны стрелков, 17-й линейный полк и эскадрон 4-го полка конных стрелков приняли на себя удар в районе Бламон – Сире, где ранее укрепились немцы. Он с негодованием рассказал мне о бесчинствах немцев и подтвердил важность результатов, достигнутых нашей 75-мм пушкой. 62-й артиллерийский полк отбил карьеры Мервиль, не потеряв при этом ни одного человека и ни одной лошади. Дух войск великолепен.

Директор санитарной службы только что сообщил мне, что роль Лиона как госпитального центра значительно расширена вследствие отказа от организации альпийской армии. Он просил меня о немедленном содействии: ему нужно 50 тысяч коек при армии и 20 тысяч в департаменте Роны. Военное министерство, помимо военных госпиталей, располагает лишь больницами и учреждениями Красного Креста. Очевидно, потребуются значительные усилия; я обратился с первым призывом к населению.

Возникло затруднение: американцы отказались выполнять контракты на поставку зерна, заключенные до войны, и требовали уплаты золотом вперед. Я опасаюсь нехватки манной крупы и зерна. К тому же в принципе реквизиция должна прекратиться на 21-й день мобилизации.

Визит барона Клозеля, секретаря венского посольства, вернувшегося из Швейцарии, где он выполнял конфиденциальное поручение. По его мнению, посол Германии в Вене г-н Чиршки является одним из лиц, ответственных за начало войны. Мэр Вены во многом способствовал распространению ложных слухов о революции во Франции и убийстве президента республики. Г-н Маккио, начальник отдела в министерстве иностранных дел, жаловался г-ну Дюмену[12] на французских летчиков, летавших над Нюрнбергом. «Они достаточно смелы для этого», – будто бы сказал де Маккио. – «Да, но они не настолько глупы», – будто бы ответил Дюмен. Г-н Бо был уполномочен заключить со Швейцарией соглашение о ежедневном снабжении через нее нашей страны.

Посещение госпиталя Деженет. В Лион прибыл сегодня первый эшелон с ранеными немецкими солдатами: 130 человек, которые поровну распределены между госпиталями Виллеманзи и Деженет. Приехали они голодные: теперь едят и спят. Их взяли в плен в Данмари; большинство из них принадлежит к 111-му пехотному, 22-му драгунскому, 3-му и 5-му кониострелковым полкам.

Толпа лионцев продолжает каждый вечер приходить под мои окна в ожидании новостей, которые мне сообщают. Она удивительно послушна, хотя собирается до двух тысяч человек; я сообщаю им новости, и они тотчас расходятся.

Пятница, 21 августа. Капитан Дюпюи, из 14-го эскадрона территориальных войск Трэна, прислал мне эльзасского аиста, пойманного ефрейтором Готье; у птицы на шее красная лента. К несчастью, начинают поступать дурные вести; в Лотарингии наши авангарды оттеснены к Сей; немецкая кавалерия заняла Брюссель; бельгийская армия отступает к Антверпену. Лион познал первый день ожидания и тревоги. На вокзал Бротто прибыло два больших эшелона с ранеными из района Мюлуза; раненые в основном из 159, 163, 97, 372 и 157-го пехотных полков. Тяжело ранен генерал Плессье. Только что ходил за новостями на радиостанцию, так как официальные сообщения от 21-го поистине чересчур кратки. Вчера радиостанция в Норддейхе сообщила о большой победе немцев, одержанной кронпринцем Баварским, они захватили несколько тысяч пленных и много орудий; это дополнение противной стороны к уже известной нам французской телеграмме об отступлении к Сей.

Суббота, 22 августа. Радиостанция в Фурвьере перехватила около двух часов утра немецкую телеграмму, сообщающую, что германские корабли потопили подводную лодку и повредили четыре английских контрминоносца. На суше будто бы добилась успеха немецкая кавалерия, захватившая под Тирлемоном пятьсот пленных, батарею и четыре знамени. Лейтенант Гонне (улица Сала, д. № 25) из 30-го батальона гренобльских стрелков убит 19 августа под Мюнстером. Снова посещение раненых. Первая группа была помещена в больнице, другая в ветеринарной школе. Все чувствуют себя хорошо, за исключением одного бедняги из предместья Лиона (Монтэ де ла Бют), который умирает от инфицированной раны в плечо. Вечером, около 23 часов, прибывает новый эшелон с ранеными, почти целиком из 159-го пехотного полка; с ними привезли четырех немецких офицеров. В Лотарингии наши войска отступают; наш левый фланг прикрывает передовые укрепления Нанси, а правый располагается на Дононском массиве. Намюр частично окружен; враг продвигается на запад.

Воскресенье, 23 августа. Драма осложняется. Угроза нищеты; я организовал муниципальные женские трудовые мастерские для борьбы с безработицей среди женщин. Радиостанция из Науэна передавала сегодня, что немецкие войска занимают рубеж Бламон – Люневиль. Насколько возможно, я умалчиваю о дурных новостях, которые неизвестны моим согражданам; в прекрасную погоду они мирно прогуливаются по улице, чувствуя себя совершенно спокойными. Посещение госпиталя Союза французских женщин, устроенного в женском педагогическом институте; 126 раненых. Известие о том, что 97-й Шамберийский пехотный полк серьезно пострадал и потерял много офицеров, подтвердилось. Все сообщения сходятся на превосходстве нашей полевой артиллерии; один из раненых говорит, что немецкие снаряды рвутся, точно разбрасывают зерна кукурузы; другой, с говорком южанина, уверяет, что «артиллерия врага рассчитана на бабочек». Телеграф в Нанси был вынужден прекратить на несколько часов свои сообщения – дурной признак. Но растет и самоотверженность. Полицейские сообщили мне о своем решении в течение всей войны уплачивать ежемесячно определенный взнос. Двести членов итальянской колонии явились ко мне, чтобы выразить свои симпатии Франции. Говорят, что сербская армия энергично преследует австрийцев, а русская армия добилась успеха под Гумбинненом. Около 11 часов я отправился на радиостанцию в Фурвьер. Из Шарлеруа никаких новостей; известно лишь, что главные англо-французские силы ведут бои против главных сил немецкой армии. Радио сообщает, что враг в течение двух дней бомбардирует Намюр; по сведениям противника, в районе Меца идут бои; нас оттеснили к Лонгви и угрожают Люневилю.

Понедельник, 24 августа. В телеграмме из Науэна (три часа утра) говорится: «Немцы движутся на Лилль фронтом от Халля до Алоста». Население ничего не знает, но инстинктивно беспокоится. Я получаю много писем относительно немецких военнопленных; одни находят наше обращение с ними слишком хорошим, другие, наоборот, возмущаются нашим плохим с ними обхождением, в действительности же мы строго придерживаемся норм войны и распоряжений министерства. Я навестит лейтенанта Россиньоля, одного из наших пожарных; его ранили под Шарлеруа; его 2-й полк зуавов должен был отбросить немцев, перешедших через Самбр, назад, в их окопы; дело оказалось кровопролитным; под убийственным пулеметным огнем полк подошел на 150 метров к вражеским окопам; тут его сменил 6-й полк алжирских стрелков. Люневиль занят, но форты Льежа все еще держатся. Французские сообщения неопределенны и запутанны. Сенатор Жерве в газете «Матэн» обвиняет одну из дивизий 15-го корпуса. Министр Мессими призывает французов к терпению; но население относится ко всему недоверчиво и тревожится.