Илья Дубинский-Мухадзе - Орджоникидзе
К обоюдному удовольствию, революционера и оскорбленного прокурором жандармского ротмистра, шумная экспедиция харагоульского пристава ничего не дала. Серго по знакомым с детства тропинкам выбрался к Сурамскому перевалу, одолел его. Дальше уже поездом добрался до Тифлиса. Там было два подпольных центра. Закавказский объединенный областной комитет, сплошь из меньшевиков, и не очень многочисленная боевая группа ленинцев под скромным названием «Литературное бюро».
При первом же свидании «литераторы» Миха Цхакая и Степан Шаумян порекомендовали Орджоникидзе:
— Отправляйся в Баку. В Тифлисе тебя жандармы зацапают не сегодня, так через неделю. И Нам ты больше нужен в Баку — в городе ста пятидесяти нефтяных промыслов и своевольного, разноплеменного люда. Мы перебрасываем на Каспий все силы, дабы выбить меньшевиков из пролетарского центра края… Явки получишь у Алеши[17] в союзе нефтепромышленных рабочих.
В начале марта на промыслах Шамси Асадуллаева появился новый фельдшер. При поступлении он предъявил солидные рекомендации и произвел весьма благоприятное впечатление на господина управляющего. Ему вменили в обязанность проверять также санитарное состояние рабочих казарм, бараков и землянок. Своему помощнику Мешади Сафаралиеву фельдшер категорически приказал:
— Пришел рабочий — обязательно впусти. Буду спать — разбуди.
…В Черном городе на заброшенном промысле бушевали страсти.
— Мы здесь собрались рабочие, а вы всё интеллигенты! — выкрикивал человек в остро пахнувшей сырой нефтью куртке и в латаных-перелатанных штанах из «чертовой кожи»; на ногах у него были постолы из сыромятной овечьей шкуры, стянутые на щиколотке ремешком. — Мы не понимаем того, что доступно вам, и вы подло хотите воспользоваться нашей темнотой!
Вскочил молодой человек с курчавой головой, в накинутом на плечи пиджаке.
— Спросите, пожалуйста, этого господина, кто он такой? Давно ли щеголяет в костюме тартальщика?
— Я протестую против личных выпадов, — взвизгнул оратор, — вы не имеете права нарушать конспирацию!
— Говори, кто ты такой?
— Кочи-погромщик!
— Провокатор!
— Молодого тоже надо потрясти, откуда взялся! — выкрикивали возмущенные голоса.
Молодой человек сбросил с плеч пиджак, раздражавший его, и охотно представился:: — Я - фельдшер на промыслах Шамси Асадуллаева в Раманах.
— Чох яхши адамди. Кароший человека, — подтверждали рабочие-тюрки.
— Мой сосед, — засвидетельствовал слесарь Василий Тронов, председатель союза нефтепромышленных рабочих.
Стало тихо. Серго тем временем вплотную приблизился к оратору.
— Почему проглотил язык, Сеид? Продолжай, ты красиво умеешь говорить, хорошо помог отступнику Исидору Рамишвили отнять у рабочих место в Государственной думе. Расскажи, какие интеллигенты хотят воспользоваться темнотой рабочих. Ты, твой друг Рамишвили, ваш общий покровитель граф Воронцов-Дашков?! Хотя до настоящих интеллигентов вам так же далеко, как и до подлинных пролетариев! — Вспомни, сколько лет я тебя ругаю. Мы встречались в Кутаисе, Чиатурах, Квирилах, Тифлисе, теперь в Баку. Всегда ты врешь, кривляешься, клевещешь. Всю жизнь подличаешь!
Мир ли чрезмерно тесен, или жизнь слишком склонна к предельно драматическим коллизиям, но еще много раз Серго будет жестоко схватываться с Сеидом Девдариани. После каждого политического столкновения взаимная неприязнь будет возрастать еще больше, вражда обострится, тем более что у обоих характеры грузинские — вспыльчивые. Молва признает их самыми заклятыми врагами. И в конце концов… секретарь Закавказского комитета правящей партии Серго Орджоникидзе предоставит возможность лидеру разгромленных меньшевиков подробнейшим образом изложить свои взгляды и претензии на страницах центральных грузинских газет. Сеид признает свое поражение в публичной дискуссии, с тем чтобы тут же организовать тайный заговор. Девдариани схватят за руку, и тогда Серго сохранит ему жизнь.
Произойдет последняя встреча между ними. Девдариани горько пошутит:
— Ты что, вспомнил о гуманной специальности фельдшера, стараешься вырвать человека из лап смерти?
Серго ответит:
— Ты, Сеид, публицист, должен знать, народная мудрость говорит: бойся корову спереди, коня — сзади, а дурака со всех сторон. Поумней, пожалуйста!..
5
Все это написано в Баку. В разное время, при весьма несхожих обстоятельствах. Набросок статьи Серго, отрывок из рассказа слесаря Василия Тронова, протокол обыска и заключение товарища прокурора судебной палаты.
Если читать подряд, то покажется, что перед глазами кадры, смонтированные в манере современного кинорежиссера. Что-то существенное нарочито убрано в подтекст…
…Серго Орджоникидзе. «Двадцать пять лет Бакинской организации большевиков».
«…Мы… стали готовиться к забастовке нефтепромышленных рабочих. Меньшевики выступили против забастовки, противопоставив ей совещание с промышленниками по заключению коллективного договора. Через несколько времени свыше двухсот рабочих делегатов ночью собралось в Балаханах. После опроса каждого представителя в отдельности выяснилось, что среди нефтяников колебание и что при таких условиях всеобщая забастовка не удастся. Перед нами опять стал вопрос о совещании с промышленниками… На собрании нашей фракции в одном из помещений Сабунчинской больницы (кажется, в прачечной) после довольно жарких дебатов нами было принято решение участвовать в совещании, при условии предоставления нам полной свободы печати, собраний, неприкосновенности личности, юридического признания профсоюзов, представительства рабочих и т. п. Это называлось совещание с гарантиями.
С таким решением мы пустились в рабочие массы. Меньшевики оказались одураченными. Выступать за гарантии они не решались, выступать против — значило без боя сдаться нефтепромышленникам. Так и не оказалось у них ясной и определенной платформы, и вся кампания прошла под нашим руководством.
Не помню, как власть ответила официально на: наши требования о гарантиях, но фактически, явочным порядком, нами была завоевана почти полная свобода. На собраниях совершенно открыто выступали наши ораторы, и их не смели арестовать.
Как-то в ту пору полицейские задержали Алешу. На второй день в меньшевистской печати появилось сообщение об аресте нескольких товарищей, в том числе л Алеши. Так и было написано: „Арестован Алеша Джапаридзе“. Власть знала, что знаменитый бакинский Алеша в ее руках, и, несмотря на это, вынуждена была через два-три дня освободить его.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});