Аркадий Свердлов - Воплощение замысла

На командном пункте оборонительного района почти постоянно находился адмирал И. С. Исаков, заместитель командующего фронтом по морской части. Я каждый вечер докладывал ему о положении в городе. И всегда он умел помочь советом, указанием. Как-то я посетовал на то, что огневая поддержка пехоты артиллерией кораблей иногда непомерно запаздывает. Подводила многоступенчатость управления. Заявки на огонь с указанием конкретных целей поступали от сухопутных частей сначала в штабы их соединений, оттуда в штаб артиллерии армии, тот передавал ее к нам, в морскую часть штаба НОР, а мы уже в штаб флота. Командование флота никогда не отказывало, сейчас же посылало корабли, но, пока те доходили к нам из Поти или Батуми, обстановка менялась, огонь требовался по другим целям. И новая заявка следовала снова по длинной цепочке. Помню, из-за устаревания данных о целях пришлось вовсе отменить стрельбу присланной к нам канонерской лодки "Красная Грузия". А подошедшие к Новороссийску 1 сентября лидер "Харьков" и эсминец "Сообразительный" зря потратили снаряды.

- Что вы предлагаете? - спросил адмирал.

Я высказал мысль, к которой мы пришли в штабе. Лучше, если бы штаб флота по нашим заявкам присылал корабли, а цели для стрельбы они получали уже здесь, на месте.

Адмирал обещал разобраться. И перемены произошли на следующий же день. Теперь на прибывшие по нашему вызову корабли отправлялся наш представитель, чаще всего старший лейтенант Г. В. Терновский, с последними заявками от пехоты. Все время, пока корабли находились на огневых позициях, Терновский поддерживал связь со штабом артиллерии НОР, а то и с теми частями, по заявкам которых велся огонь. Нашли применение и наши группы корректировщиков. Под командой лейтенанта Ткаченко они заранее развертывали свои посты на переднем крае и сообщали на корабли уточненные данные о целях.

Место корректировщика - на переднем крае. Он всегда под огнем. И мы часто теряли этих славных ребят. Пехотинцы доложили о гибели старшего лейтенанта Ткаченко. Погоревали мы, но делать нечего, послали к корректировщикам другого офицера - старшего лейтенанта М. П. Бурунова.

А спустя почти четверть века я увидел в Новороссийске моряка не первой молодости с погонами старшего лейтенанта. Опираясь на трость, он читал имена на постаменте памятника. И вдруг замер, удивленно взглянул на товарищей:

- Да я же живой!

Случалось такое. Сочтут человека погибшим, а его, раненного, под огнем унесли санитары. Повезло парию: сразу попал на отходивший корабль, с него в госпиталь. Врачи, как всегда, не пожалели сил, спасли. Только остался он инвалидом, на фронт больше не пустили.

А у нас он так и значился в списке погибших. Вот и оказалось его имя на памятнике.

Потрясла меня встреча с Ткаченко. Потом мне прислали фотографию, запечатлевшую его у памятника.

Осталось добавить, что Александр Семенович Ткаченко преподает в одном из институтов Донецка, доцент, кандидат исторических наук.

Хочется хоть немного сказать еще и о Терновском. Это был не только отважный, но ищущий, изобретательный человек. Ему принадлежала идея поставить на катер ракетную установку, сначала с самолетными эрэсами (так летчики называли реактивные снаряды, которые подвешивались под крылом самолета), а потом и могучую "катюшу", прославившуюся на фронтах. Первые такие катера были испытаны под Новороссийском. В последнем донесении, полученном мной от Цезаря Куникова, были пророческие слова: "Применение в десанте реактивных систем всегда будет иметь успех".

Вскоре минометные (иногда их называли артиллерийскими) катера стали выпускаться промышленностью и появились на всех флотах и флотилиях.

Славные боевые дела, начатые еще при обороне Одессы, Георгий Владимирович Терновский завершил во время войны против милитаристской Японии, когда он совершил подвиг, за который был удостоен звания Героя Советского Союза.

Как большинство талантливых людей, Терновский отличался разносторонностью дарований. После войны он стал незаурядным знатоком искусства. По приглашению Союза художников СССР консультировал восстановление знаменитой панорамы Рубо "Оборона Севастополя". Он помогал художникам при создании диорамы "Штурм Сапун-горы", мемориалов обороны Новороссийска.

Но вернемся к дням обороны Новороссийска. Адмирал И. С. Исаков был в курсе всех событий в городе и окрестностях. К сожалению, он недолго пробыл у нас. Иван Степанович был тяжело ранен на перевале у Туапсе, когда поехал туда в разгар тяжелых боев на том участке фронта.

После того как схватки в городе относительно затихли, контр-адмирал Горшков вернулся на КП в штольне. Но 17 октября я не нашел его на обычном месте. Он оказался в отсеке командующего оборонительным районом, принимал донесения, отдавал распоряжения. Увидя меня, улыбнулся.

- Вот до чего дошло... С нынешнего дня командую сорок седьмой армией.

С. Г. Горшков командовал армией недолго, пока не прибыл новый командующий генерал-лейтенант Ф. В. Камков.

К тому времени Азовская военная флотилия была расформирована. Корабли ее (а мы вывели из Азовского моря 164 судна) вошли в состав Черноморского флота. Большинство матросов и офицеров сражалось на суше в частях НОР. Контр-адмирал сказал мне:

- Это ненадолго. Настанет время, и снова наша флотилия будет воевать на Азовском. Поэтому мы не должны терять из виду наших азовцев, особенно офицеров, мичманов, старшин. Следите за ними, поддерживайте с ними связь. Прокофьев будет держать на учете политработников.

На столе контр-адмирала лежала раскрытая записная книжка. Странички ее были испещрены знакомыми мне фамилиями.

- Найдите время и с начальником строевого отдела заведите картотеку на наших людей. Постоянно ее уточняйте... - Да, - спохватился командующий. Поздравляю! Вам присвоено звание капитана второго ранга, и за оборону Новороссийска вы награждены орденом Красного Знамени. - И пожал мне руку, глаза заискрились в улыбке.

Фронт в районе Новороссийска стабилизировался. Большую часть города нашим войскам пришлось оставить. Мы удерживали только цементные заводы с их поселками и высоты на берегу Цемесской бухты.

Произошли некоторые перемены в штабе НОР. Его морская часть, состоявшая прежде из офицеров штаба Азовской флотилии, была заменена небольшой оперативной группой при контр-адмирале Горшкове, ставшем опять заместителем Командующего оборонительным районом. Меня назначили начальником штаба Новороссийской военно-морской базы. В этой должности я участвовал в подготовке и осуществлении десанта на Мысхако в начале февраля 1943 года. Снова мне довелось встречаться с Ц. Л. Куниковым, который шел командиром десанта.