Антонио Хименес - В походе с Фиделем. 1959

Я предлагаю руководству «Движения 26 июля» назначить товарища Рауля Кастро заместителем председателя «Движения». Я это делаю не потому, что он мой брат, о чем всем известно, а потому, что считаю его обладающим достаточными качествами, чтобы заменить меня, если я погибну в этой борьбе. Ибо он, помимо всего, товарищ твердых революционных убеждений, который доказал свои способности в борьбе, который был среди руководителей штурма Монкады, который командовал Вторым фронтом имени Франка Пайса и проявил свои способности в качестве организатора и военачальника.

Гром аплодисментов заглушает слова Фиделя, и, когда он спрашивает мнение народа о назначении Рауля, единодушное «Да!» сотрясает воздух по всей Авенида-де-лас-Мисьонес.

Этим народным голосованием революция начинает сложный и многолетний процесс создания своих партийных, государственных и правительственных институтов.

Глава VI

СУДЫ НАД ВОЕННЫМИ ПРЕСТУПНИКАМИ

На следующий день, 22 января 1959 года, Кубинская революция приглашает журналистов всего мира, чтобы раскрыть им правду в связи с клеветническими кампаниями, особенно по вопросу о расстрелах военных преступников.

Фидель говорит журналистам:

— Если бы против Батисты была в течение месяца организована такая кампания, которая проводится сейчас против Кубы, то режим Батисты не продержался бы и дня, и тогда были бы спасены тысячи жизней. Почему же этого не было сделано? Ведь это действительно было бы благородно, гуманно, это спасло бы человеческие жизни, было бы вдохновляющим примером для народов Америки!

Но я скажу правду: сегодня определенные группы заинтересованы в том, чтобы подавить Кубинскую революцию, сделать так, чтобы наш народ не смел поднять голову. Это делается в интересах тех, кто эксплуатирует народы Америки, в интересах монополий, которые покупают диктаторов и заставляют их продавать национальную экономику, предоставлять им концессии на добычу полезных ископаемых, нефти, никеля, на производство стали, на монополию в сфере обслуживания. Это общеизвестно.

Фидель вновь напоминает зарубежным журналистам политику Повстанческой армии в отношении пленных, к которым всегда проявлялось великодушие и гуманное отношение:

— Поговорите с представителями Международного Красного Креста, чтобы они подтвердили вам, каково было наше отношение к пленным во время войны. Говоря с вами сейчас, я ничего не придумываю. Поговорите с представителями Международного Красного Креста, порасспросите их, и вы узнаете, как мы относимся к тысячам пленных. Правда, в конце войны пленных было так много, что Красный Крест не мог знать обо всех, но его представители хорошо осведомлены о первых пленных, о той тысяче человек, которая была спасена нашими врачами в горах, где почти не было лекарств и все, что у нас было, доставлялось подпольно.

Когда-нибудь такое было? Когда-нибудь была такая армия, которая в течение всей войны не ударила ни одного пленного? Армия, солдаты которой не позволяли себе поддаваться чувству ненависти, хотя они сражались против тех, кто убивал раненых и пленных? Когда человечеству был дан столь высокий пример?

Фидель выражает сожаление, что Кубинская революция не располагает собственным информационным агентством, и впервые выдвигает идею о том, что и Латинская Америка должна обладать собственными средствами информации в международном масштабе:

— И если вы мне позволите сказать то, о чем, на мой взгляд, я имею право сказать, поскольку речь идет об ущербе интересам моей родины, то я убежден, что пресса Латинской Америки должна обладать собственными средствами, которые позволяли бы ей знать правду, а не быть жертвой лжи монополий.

Эта идея дала начало агентству Пренса Латина, в развитие которого внес огромный вклад майор Эрнесто Че Гевара.

Далее Фидель говорит о своей готовности ответить на вопросы представителей международной прессы.

Бразильский журналист спрашивает, является ли Кубинская революция первым шагом на пути распространения революции по всей Латинской Америке, которая покончит со всеми диктатурами.

Ответ:

— Видите ли, я думаю, что по меньшей мере мы внесли заметный вклад, а именно подали пример. Дело в том, что мы верим, что историческим событиям предшествует появление новых идей, — мы придаем идеям большее значение, чем силе, — и потому считаем, что внесем заметный вклад в борьбу угнетенных народов, показав им, что все разговоры о непобедимости диктатур — ложь и единственное, что должны делать народы, — это решиться покончить с ними. А так как народы больше всего стремятся к свободе, то я убежден, что примеру Кубы последуют и другие. В этом смысле мы действительно подали пример.

Отвечая на вопрос Рикардо Масетти, который впоследствии стал первым директором агентства Пренса Латина, относительно колониального режима в Пуэрто-Рико и борьбы за независимость пуэрториканского народа, Фидель говорит:

— Я думаю, что имею право иметь собственное мнение на этот счет, собственный взгляд, вытекающий из нашей освободительной традиции. И у меня нет ни малейших оснований скрывать это мнение здесь. Конечно, все министры вместе и каждый в отдельности могут иметь другое мнение. У меня же есть собственные взгляды, хотя это вовсе не означает, что они обязательно должны быть взглядами правительства.

Но вы спрашиваете именно меня. И о своем ответе я скажу. У меня есть одна мечта — и я думаю, что это мечта всех латиноамериканцев, — добиться чего-то большего: увидеть всю Америку единой. И это не потому, что сейчас она могла бы протянуть нам руку помощи для решения ваших проблем. Она может навсегда превратиться в единую силу, как это и должно быть, поскольку у нас одна кровь, один язык и одни чувства. Быть может, это утопия, но я говорю вам о своих чувствах. И я знаю, что такое чувство живет в сердцах многих латиноамериканцев, однако им это представляется недостижимым. Но ведь именно об этом мечтали освободители Америки.

Правда состоит в том, что Боливару поставили много памятников, но слишком мало внимания уделяют его идеям.

Большая часть вопросов, задаваемых Фиделю, была связана с казнью военных преступников, совершивших с 1952 по 1958 год самые ужасные преступления против кубинского народа.

На вопрос о том, как долго продлятся суды над военными преступниками, Фидель ответил: «Сейчас судят главных палачей, которые совершали свои преступления у всех на глазах. Затем начнутся более продолжительные суды, на которых не будут выноситься смертные приговоры, чтобы не было ни одного случая наказания невиновного». Сейчас, говорит он, «мы отобрали тех, по поводу которых ни у кого нет ни малейшего сомнения». Он добавляет, что к суду не был привлечен ни один штатский, «поскольку мы знаем, что ненависть народа, его жажда справедливости направлены главным образом против военных, совершивших наиболее страшные и кровавые преступления».